— А как самочувствие? — не унималась Вторая. — Видения не беспокоят?
Честно говоря, определенный дискомфорт все-таки имелся. При одном взгляде на боковое зеркальце меня пробила дрожь, хвост онемел и возникло желание немедленно спрятаться под сиденьем. Однако признаваться в этой мимолетной слабости я был не намерен.
— Вовсе нет! — отрезал я, отшатываясь от блестящей приборной панели.
Едва заметная улыбка скользнула по лицу Второй.
— Да уж… — хихикнула она. — Ты там оставил столько своих отражений, что они проживут не шесть, а все тридцать шесть часов. Мне даже кажется, что ты перестарался.
— Зато ты ни одного не оставила. И как только тебе это удалось?
Чертовка посмотрела на меня долгим внимательным взглядом, будто я на полном серьезе попросил ее вычислить на калькуляторе, сколько будет 1+1. Потом пожала плечами.
— Прости, я думала, это правило знает даже последний дебильный курьер. Закрыла глаза сразу, как пересекла границу лабиринта. Эти зеркала живые, Пятый. Когда ты их не видишь, они тебя тоже не видят…
Пеленкаути. Фамильное владение Киоруса
Старый дом встретил Киоруса холодно.
Простоявшие не протопленными долгую зиму стены выстудились и покрылись плесенью, в дымоходе возились птицы, люстры без свечей уныло свисали на цепях с потолков, словно дохлые насекомые, а из окон немилосердно дуло. Самое печальное, что пострадали некоторые витражи парадного зала, которыми некромант особенно дорожил, и выбитые мозаичные фрагменты жалко валялись под ногами, превращенные в горки цветных осколков. Раньше таких выходок крестьяне себе не позволяли — вот что значит бросить родовое гнездо на произвол судьбы.
С трудом провернув ключ в забитой пылью скважине, Киорус толкнул тяжелую дверь и ступил на порог.
Самовозгорающийся камин вспыхнул ярким пламенем, но некромант отметил некоторую задержку: даже магия успела забыть своего хозяина.
Не утруждая себя тем, чтобы уворачиваться от свисающей паутины, Киорус дошел по коридору до пристройки и решительно направился к черной лестнице, ведущей в подвальные помещения — такие же просторные, как парадный зал, но без витражей и прочих украшений. Убедившись, что тут все в полном порядке, некромант с облегчением вздохнул, стряхнул с ладони паука, мгновенно прикинувшегося мертвым, и сел на низкий стул посреди лаборатории.
Пузатые медные чаны, стеклянные пробирки, связки сухих растений, жаровни, подвесы, котлы, железные крюки — все знакомое, не единожды проверенное, готовое к использованию.
У него было чуть менее суток, чтобы все организовать. Оставшиеся «сосуды» будут в сопровождении Лерии доставлены в дом и сгружены в подвале. Ингредиенты можно завозить хоть сейчас. На этот раз таиться он не будет: пусть вся округа знает, что некромант затеял опыт. Хорошо бы даже пустить какой-нибудь нелепый слух о том, что планируется оживление сразу нескольких чумных покойников или еще что-нибудь в этом роде, — пусть деревенские держатся от дома подальше.
Эва приберет лабораторию. Хотелось бы иметь в распоряжении еще и Адама, но ковыляка до сих пор не вернулся из Нижнего города — несвоевременная потеря, вдвойне досадная оттого, что сгинул слуга за здорово живешь, так и не выполнив поручения.
— Атрихигор?
Из неприметной трещинки в бетонном настиле высунулась лобастая голова.
— А-а-апхчи! — звонко чихнул шакс. — Не трудись повторять мое имя, я сам как раз собирался навестить тебя. Подай руку!
Киорус протянул палец, и Атрихигор цепко ухватился за него. Синекожее тельце с некоторым трудом протиснулось сквозь пол и плюхнулось напротив некроманта. Скрестив волосатые ножки и выставив на обозрение грязные пятки, шакс с интересом огляделся и заметил:
— А тут миленько! И пахнет намного лучше, чем в том нужнике, что ты называл жилой комнатой!
— Как спектакль? — дипломатично спросил Киорус.
— О! — закатил глаза Атрихигор. — Это было демонически прекрасно! Меня долго не отпускали со сцены, а какой-то ушлый поклонник даже умудрился спереть набор для педикюра, с которым я танцевал!
— Рад твоим успехам. Надеюсь, мне тоже в конце концов повезет.
Шакс закинул ногу за ногу и понимающе кивнул.
— Ты собираешься провести следующий опыт в этот помещении? Хороший выбор. Стенки крепкие.
— Это мой родной дом, — сухо сообщил некромант.
— Для вернувшегося под отчий кров ты не слишком весел, — констатировал Атрихигор. — Старые обиды? Унизительные воспоминания? Детские комплексы? Тебя били? Твое увечное парализованное лицо — результат домашнего насилия?
— Э-э-э… — растерялся Киорус.
— Хочешь об этом поговорить? — оживился шакс, выдувая изо рта облачко густого темного пара и начиная энергично мять его в ручонках. — Вот. Ложись на кушетку и закрывай глаза, так будет лучше.
— Да я…
Плоская кровать на колесах, которую шакс только что наколдовал, умело подставилась под колени некроманта и зафиксировала упавшее тело по бокам мягкими подлокотниками.
— Быстро рассказывай! — велел шакс. — Я лучше всех в Адском Болоте умею слушать, в противном случае Мамада не держал бы меня в личных помощниках.
— Быстро? — не преминул уколоть некромант. — Моя жизнь слишком длинна, чтобы уместиться в несколько минут пересказа. Вряд ли ты сможешь надолго оставить свой почетный пост педикюрщика.
— Ты начинай, а я уж сам решу.
То ли шакс применил некое незаметное колдовство, то ли Киорус действительно нуждался в исповеди, но его голова ощутимо отяжелела, а ресницы против воли смежились.
Никогда прежде некроманту не приходилось говорить с закрытыми глазами, и новое ощущение оказалось потрясающим. Тонкая кожа сомкнутых век словно спрятала его от всего враждебного мира, сделав невидимым и свободным.
Тяжело вздохнув и выпустив с этим вздохом из себя последние сомнения, некромант начал рассказывать о том, как трудно приходится магу, когда весьма умеренные способности сочетаются с весьма неумеренными амбициями; как тяжело и обидно падать с небес на жесткую землю; как унизительно не получать ни одного заказа, когда некоторые коллеги еле успевают восстанавливать силы после очередного сложного (и высокооплачиваемого) колдовства; какое ядовитое послевкусие у банальной зависти…
Примерно на середине жалобного монолога шакс громко взвизгнул и вцепился острыми пальчиками некроманту в запястье.
— Хватит! Прекрати! Замолчи, на сегодня достаточно!
Киорус открыл глаза, подслеповато заморгал и удивился:
— На сегодня?
— Даже когда нам с Мамадой на голову обрушилось войско Однорогого Гарри, во время осады потерялись лучшие позолоченные ножницы, мы скрывались в самом вонючем уголке Адского Болота и две недели жрали исключительно тухлых тритонов, у нас не было таких жутких проблем! Твоя судьба поистине кошмарна! Не понимаю — как ты вообще еще жив?
