Шерил на мгновение закрыла глаза, а когда вновь их открыла, то увидела над собой мрачную физиономию мужа. Она вздрогнула, испугавшись, что он прочитал ее мысли.
Но Гари в этот миг думал совсем о другом.
— Ты ведь прекрасно знала, что можешь поговорить со мной: я всегда пошел бы тебе навстречу, если ситуация настолько серьезна. Я сделал бы все так, как ты просила. Ты могла бы жить у тети Джилл, сколько тебе нужно, и я бы не беспокоился, что с тобой. Тогда почему же ты предпочла сбежать, точно преступница? Может быть, ты бежала не от меня, а, Шерил? Скажи, от кого — или от чего — ты бежала?
— Ни от кого. Кого я могу так бояться, чтобы…
Гари рывком поднял ее, схватив за руку.
— Не смей лгать! Ты кого-то боишься! — Его лицо еще больше омрачилось. Дернув ящик письменного стола, он выгреб из него пачку листков. — Как ты объяснишь мне все это?
Он бросил бумаги ей в лицо. Это были письма и телеграммы от Криса — Шерил сразу это поняла. Она машинально подняла одно из рассыпавшихся по полу писем и прочитала: «Ты хочешь нарваться на неприятности? Ты их получишь. Неужели ты так мало думаешь о своем малыше? Я могу напомнить тебе кое о чем…»
Шерил пыталась держаться спокойно, ничем не выдавать себя, но у нее не хватало на это сил. Она с дрожью отшвырнула от себя листок, точно он нес на себе опасную заразу.
— Ну как? Ты можешь объяснить, что происходит? — жестко спросил Гари. Шерил попыталась улизнуть из гостиной, но он поймал ее за руку и насильно усадил на место. — От кого эти письма? — выдохнул Гари прямо ей в лицо.
— Но ведь они… они анонимные… откуда я могу это знать? — лепетала она, тщетно пытаясь освободиться и избегая пронизывающего взгляда мужа.
— Ты паршивая мелкая лгунья! Шкодлива как кошка и труслива как заяц! Это письмо от человека, который прислал тебе те проклятые розы. Он твой любовник! И не смей изворачиваться, уверять, что это не так. Ты спуталась с ним несколько месяцев назад и с тех пор сама не своя. — В голосе Гари слышались одновременно и безмерное страдание, и ярость обманутого мужчины.
— Но это не так…
— Не смей лгать! Ты уже достаточно лгала мне, наворотила целые горы лжи! — Гари скрипнул зубами, сдерживаясь, чтобы не ударить жену. — Ты ведь лгала мне все это время. Говорила, что больна, что плохо себя чувствуешь, а на самом деле… — Он не закончил фразы.
Его язык отказывался произносить страшные слова. Схватив с камина вазочку, он в ярости разбил ее о стену. Осколки брызнули в разные стороны, один из них до крови оцарапал щеку Шерил.
— Гари, пожалуйста, прекрати! — воскликнула она и, заливаясь слезами, упала на колени и поползла по полу, пытаясь поймать губами руку Гари. Он отскочил в сторону и посмотрел на жену испепеляющим взглядом. Его глаза метали молнии.
— Ты спала с ним! Спала? Отвечай, поганая тварь! — Он будто хлестал ее грубыми, оскорбительными словами, стараясь сделать побольнее.
Рыдающая, дрожащая от страха и горя Шерил смотрела на мужа широко распахнутыми глазами и молчала. А тот истолковал ее молчание по-своему.
— Понимаю, — зло рассмеялся он, глядя на Шерил, как на что-то омерзительное и гнусное. — Трудно признаться мужу, что имеешь любовника. Ты сбежала к нему? Отвечай! Чем он лучше меня? С ним тебе было приятнее в постели? Ну? Так это или нет? С ним было слаще спать, чем со мной?! — Замолчав, он потерянно закрыл лицо руками. Справившись с собой, Гари с горечью продолжил: — Боишься сказать мне правду? Ты убежала к любовнику, наплевав и на меня, и на своего сына. — Он мучительно сглотнул. — Если ты такая… тогда мне даже жаль твоего… дружка. Ты так же наплюешь на него и сбежишь, когда он тебе надоест, и на твоем горизонте появится кто-то поинтереснее!
Шерил пошатнулась, словно от удара, и ухватилась за спинку кресла. Теперь ее семейную жизнь уже действительно ничто не спасет. Брак разлетелся на куски, словно та вазочка, которую Гари только что с яростью шваркнул о стену. Сегодня ее последний день в этом доме. Он вышвырнет ее отсюда, вышвырнет, словно ядовитую гадину, и будет прав. Она лгала ему, и теперь он со спокойной совестью разведется с ней, и будет строить новую жизнь. Ей в этой жизни отныне места не будет. Она должна уйти, ведь именно этого и хотела. Почему же ей так плохо? Почему она чувствует себя так, словно ее жизнь кончена, и больше ничего не будет? Ведь развод разрешит все проблемы. Она со спокойной душой уедет навсегда и спасет Гари и Бобби от наглого подонка, который неминуемо сломал бы и их жизнь, останься она с ними.
— Хорошо. — Справившись с собой, Шерил заговорила спокойно, даже равнодушно: — Я не буду с тобой спорить. Да, у меня есть любовник. Но я уехала не к нему. Я просто хотела побыть одна и решить, с кем из вас я хочу остаться. И я это решила еще до того, как ты меня разыскал. Я ухожу к нему. Навсегда.
Воцарилось тяжелое молчание. Кусая губы, Шерил разглядывала узор пестрого ковра у себя под ногами. Ее сердце разрывалось от невыносимой боли. Ведь она любит Гари больше жизни! Шерил побрела к вешалке и сняла с нее плащ. Одевшись, вышла в коридор, забрала свой чемодан. Она уже собиралась открыть дверь, когда Гари встал у нее на пути.
— Куда, черт возьми, ты собралась?
— Я уже сказала, что ухожу от тебя. Ты ведь сам не захочешь, чтобы я…
— Нет! — Его лицо исказилось такой страшной гримасой, что Шерил попятилась, испугавшись, что ее сейчас изобьют до полусмерти. — Я вернул тебя домой только ради Бобби. И ты останешься здесь.
Она опасливо взглянула на мужа.
— Но я не могу здесь оставаться! Слышишь? Не могу!
Руки Гари потянулись к ее лицу, словно он хотел зажать ей рот. Но прежде чем он успел прикоснуться к ней, оба вздрогнули, заслышав какой-то грохот в комнате наверху. Не сговариваясь, они кинулись по лестнице в детскую.
— Мамочка! Мамочка! — Бобби скатился вниз, прямо на них. Его личико было залито слезами. Он тут же повис у матери на шее, а она подхватила его на руки, прижала к груди, сама горько плача и одновременно смеясь. — Я знал, знал, что ты обязательно вернешься! — всхлипывал Бобби. — Пожалуйста, не уходи больше! Прошу тебя, не уходи!
Поднимаясь по лестнице, Шерил целовала малыша, бормоча какую-то ласковую чепуху и гладя его по волосам. Сейчас весь мир для нее сосредоточился в этом плачущем мальчике. И ей даже не могло прийти в голову, что за ее домом наблюдают из остановившейся неподалеку машины…
8
Весь вечер Шерил провела с Бобби в детской, играя с ним, пока Гари не позвал их ужинать. За столом Бобби, обрадованный чудесным возвращением мамочки, без умолку болтал и постоянно смеялся. Гари сидел, насупившись, и не открывал рта. Шерил заметила, что к концу ужина его тарелка осталась почти нетронутой. Сама она старалась не смотреть на мужа, делая вид, что поглощена разговором с сыном. Едва ужин закончился, Шерил сразу же собрала посуду и ушла на кухню. Когда она вернулась в гостиную, Гари сидел в своем любимом кресле, нервно барабаня пальцами по подлокотнику, а Бобби смотрел детскую передачу по телевизору. Раньше эти мирные вечерние часы были самым любимым временем супругов. Раньше, но не сегодня. Едва она вошла, как Гари бросил на нее уничтожающий взгляд, словно на преступницу. Вобрав голову в плечи, Шерил прошмыгнула в дальний угол гостиной.
