— Как скажете, дорогой супруг. — Я придумала простой и довольно эффективный способ поставить кое-кого деятельного на место.
— Вы чудесно выглядите, двэйна, — коснувшись губами кончиков моих пальцев, учтиво произнес Майлз.
Занятно: управляющий, обычно вежливый и обходительный, сегодня вел себя скованно и ненатурально, что ли. Словно тоже играл роль. Видимо, не только Эли вчера доконали родственники покойника.
Склонив голову в ответ, я позволила довести себя до стола. Когда мы поравнялись с Кевином, насмешливо наблюдающим за мной, остановилась. Задумчиво посмотрела на дворецкого, ждущего распоряжений. Хоть убейте, но его имя вспомнить не могла.
— Уважаемый… — показала веером на встрепенувшегося мужчину.
— Элт Тилер, — подсказал Витор, поняв причину заминки.
— …Элт Тилер, будьте добры, поставьте мои приборы сюда. — Небрежный жест на стол рядом с локтем Кевина.
Затем обратилась к отложившему салфетку Салливану, сделавшему вид, что он только что меня заметил и даже дернулся подняться навстречу. Но, увы, столь героический поступок оказался кузену не по зубам:
— Не беспокойтесь, двэйн, я чувствую себя хорошо. Мне гораздо лучше. Благодарю, что заняли гостей…
«…И мое место за столом, во избежание появления других претендентов на звание хозяйки дома», — мысленно продолжила я. И вслух:
— Я вполне справлюсь с обязанностями хозяйки дома.
И, раз меня опять не желают представлять, обращаясь ко всем присутствующим:
— Позвольте представиться, господа, двэйна Габриэлла Алистер, супруга Витора.
Кто-то поперхнулся, кто-то недовольно поджал губы, а тетушка слегка заискрилась. Да у вас, двэйна, никакого контроля над магией! Может, стоит сходить в службу магконтроля и поставить блокировку?
Сидящий по левую руку от дамы крупный мужчина с черными, едва тронутыми сединой волосами положил широкую ладонь на ее пальцы, вынуждая прекратить светопреставление.
А тем временем рядом с родственниками ткались воплощенные эмоции. К моему личному серпентарию присоединился настоящий зверинец.
— С моей сестрой Элизой Даннер вы уже знакомы. — Я с ехидным прищуром посмотрела на Кевина.
Дворецкий с одной из прислуживающих за столом служанок замерли рядом с ним. Двэйн не спешил двигаться, освобождая место во главе стола.
— Мне, безусловно, приятна ваша забота, — пошла я в атаку, — но, уверяю вас, я справлюсь.
Кевин нехотя чуть сдвинулся. Пересаживаться вбок, к другим гостям, не пожелал. А я не гордая — устроилась рядом. Стол широкий, поместимся! А то, что подобным образом обычно сидят супружеские пары или обрученные жених и невеста, — проблемы Кевина. Супруг пропал без вести, я расстроена, растеряна, могла и забыть о такой мелочи. Что подумают гости о Салливане — его головная боль.
Мой локоть сжали, подтверждая: поступаю правильно. Надо бы и Эли посадить рядом с теткой Витора. Только я была не уверена, не спровоцирует ли общение со сверлящей во мне дырку двэйной у Элизы новый приступ. Безопасней оставить ее рядом с дальними родственниками, явно чувствующими себя на этом сборище имени Витора лишними.
Поняв, что я не собираюсь отступать, Кевин решил сам предпринять тактическое отступление, подозреваю, перед нападением. Он представил мне новых родственников. Приветливо кивая очередному или очередной грэди, я отмечала, какие эмоции сидят, парят или закручиваются спиралью рядом с каждым из них. Из пятнадцати гостей у десяти я вызывала зависть и злость. Букет чувств остальных был сложнее. Тетушка Витора откровенно меня ненавидела. Следующая за ней и ее мужем (к слову, никак на меня не среагировавшим) пара, троюродный кузен с супругой, были оскорблены и возмущены. Те, кому было все равно, тоже имелись. Равнодушными оказались дальние родственники рядом с Эли. Да, равнодушие — тоже отрицательная эмоция, она делает людей черствыми.
Помимо воплощений, я постоянно видела какие-то странные разноцветные всполохи по всей столовой. Опять галлюцинации? Или после второй потери памяти мои способности начали меняться?
Надеюсь, первое. Сейчас у меня вряд ли будет время, чтобы как следует разобраться с новыми гранями дара.
К концу завтрака я пришла к выводу: показывать зубки нужно всего с двумя парами родственников. Кевином и его матерью. И троюродным кузеном с супругой. Двэйна Софи Салливан постоянно пыталась спровоцировать меня неуместными замечаниями — пришлось сделать вид, что, сидя на противоположном конце длинного стола, я попросту ее не слышу. Вторые были слишком сильно возмущены моим появлением, не стоит об этом забывать. С остальными — вежливость и только вежливость.
Из столовой мы с Кевином выходили как супруги. Мне вежливо предложили локоть.
Мать его, обежавшая стол с не приличествующей благородной двэйне скоростью и перегородившая нам выход, обеспокоенно спросила, заботливо, почти натурально:
— Милая, как ваше самочувствие? Вы выглядите такой потерянной, — женщина демонстративно приложила платочек к уголку глаза и тихо всхлипнула. — Витор, мальчик мой…
Так, вот только фальшивой арии имени Витора мне и не хватало!
— Не убивайтесь так, милая тетушка, — вежливо ответила я, — Витор обязательно вернется.
Меня одернули за локоть с одной стороны и цепко сжали пальцы с другой. Оба двэйна были не в восторге от моих слов. Конечно, я обещала мужу, что соглашусь с его кузеном, однако тетка настолько поторопилась похоронить племянника, что я разозлилась. Наследство наследством, но ведь он — ее родная кровь! Могла бы для приличия пару дней посочувствовать не смирившейся с потерей вдове!
— Не беспокойтесь, я отлично себя чувствую, — продолжила я. И скромно опустила глазки: — А растерялась я, потому что… двэйн доктор сообщил мне одну новость…
Тетушка разом забыла, что нужно держать скорбное выражение лица, в ее глазах промелькнула радость.
— Что? Что он сказал? Не пугайте меня, я старая больная женщина, мне нельзя волноваться! Что с вами?! Вы нездоровы, милая? — участливо поинтересовалась она.
Судя по руке, взметнувшейся ко лбу, «старая больная» женщина готовилась разыграть дурноту — ведь тут такая радость… в смысле трагедия намечается. Племянник пропал, его жена больна. Проблема ускользающего из рук наследства вот-вот сама решится.
— Я совершенно здорова! — пылко заверила я. — Доктор подтвердит.
Элт присоединился к трапезе почти под конец. Он охотно закивал.
— Я более чем здорова, — с блаженной улыбкой сообщила я, положив ладонь на живот.
Тетушка взяла себя в руки не сразу. Пару секунд сверлила Кевина, наблюдающего за нами с видом статуи полководца, потом выдавила кислую улыбку. А затем тихим шепотом, на всю столовую, осведомилась, как самочувствие малыша. В этот момент показалось, что уши всех присутствующих заметно вытянулись в мою сторону. А Эли посмотрела на меня таким лучистым и радостным взглядом, что стало не по себе.
