Юная баронесса, судя по всему, оказалась особой темпераментной и любвеобильной. Во всяком случае, родившуюся у нее дочь барон своей не признал, затеял дорогостоящий и скандальный бракоразводный процесс, в результате которого его молодая жена бежала за границу, а сам он вконец разорился. Здоровье тоже было подорвано.
22 февраля 1797 года барон Мюнхгаузен скончался от апоплексического удара. Говоря современным языком — от обширного инсульта. Согласно одной из легенд, он и перед смертью успел выдать очередную байку: на вопрос доктора (или служанки), почему у него нет двух пальцев на ноге (они были отморожены в России), умирающий прошептал: «Их отгрыз медведь на охоте…»
С тех пор как мир познакомился с рассказами барона Мюнхгаузена и до нашего времени его имя обозначает человека с буйной фантазией, записного враля, потчующего простодушных слушателей небылицами. Правда, враля безобидного, вполне бескорыстного, даже обаятельного. И на том, как говорится, спасибо. Есть даже такой термин — «синдром Мюнхгаузена»: это расстройство, при котором человек симулирует, выдумывает, изобретает симптомы болезни или даже искусственно наделяет себя этими симптомами, чтобы на него обратили внимание врачи и назначили лечение.
В России, бывшей местом действия большой части приключений барона, с его байками познакомились в 1791 году, когда вышел их пересказ, принадлежавший Н. Осипову, под названием «Не любо — не слушай, а лгать не мешай». По вполне понятным причинам из русского издания как раз и были изъяты почти все истории Мюнхгаузена, связанные с Россией и живописующие нравы и обычаи русских вельмож.
Но так ли много лжи в его историях? Действительно ли его выдумки, даже в переложении Распе, Бюргера и других писателей, являются только выдумками? Давайте еще раз вспомним хотя бы некоторые из рассказов, поведанных бароном Карлом Фридрихом Иеронимом фон Мюнхгаузеном и старательно донесенных до потомков уже названными писателями. И воспользуемся в основном книгой Бюргера, которая кажется мне более интересной и (да простят меня поклонники Распе) более талантливой.
4. Самый правдивый человек на земле
«Я выехал излома, направляясь в Россию, в середине зимы, с полным основанием заключив, что мороз и снег приведут наконец в порядок дороги в северной Германии, Польше, Курляндии и Лифляндии, которые, по словам всех путешественников, еще хуже, чем дороги, ведущие к храму Добродетели, не потребовав на это особых затрат со стороны достопочтенных и заботливых властей в этих краях. Я пустился в путь верхом, ибо это самый удобный способ передвижения, если только с конем и наездником все обстоит благополучно».
Так начинается книга Готфрида Августа Бюргера о похождениях барона Мюнхгаузена. И так начинается его первая небылица. Как, наверное, помнят читатели, остановившись в заснеженном поле, барон привязал коня к торчащему из снега колышку, а сам лег рядом и уснул. Утром конь оказался привязанным к кресту колокольни. Оказалось, за ночь снег засыпал деревню по самую верхушку колокольни, а утром растаял. Можно представить, как хохотали над этой историей слушатели барона в Боденвердере, а потом читатели его приключений во всем мире. Но…
По колокольню, конечно, деревни снегом не заносило, но по стрехи крыш — случалось. Да так, что утром приходилось лопатами откапывать проход от двери. Ну да, барон всего лишь экстраполировал реальную ситуацию. Превратил двухметровый снежный покров в десятиметровый. Но и только.
Или вот некоторые другие истории.
«Заметив, куда опустились куропатки, я поспешно зарядил ружье, использовав для этого вместо дроби шомпол, верхний конец которого я, насколько возможно в такой спешке, немного заострил. Затем я подкрался к куропаткам и, лишь только они вспорхнули, выстрелил и имел удовольствие наблюдать, как мой шомпол с нанизанными на нем семью куропатками в нескольких шагах от меня медленно опускался на землю».
Вот уж поистине настоящая завиральная охотничья байка! Но не для тех, кто по долгу службы постоянно имел дело с огнестрельным оружием. Вот что сообщал английский посланник из Санкт-Петербурга в августе 1739 года: «Несколько дней тому назад во время смотра выстрелило ружье одного солдата; вылетевший из дула шомпол раздробил ногу лошади принца Антона Ульриха. Лошадь и всадник упали наземь, к счастью, принц не пострадал»[41]. Не мог не знать об этом случае барон Мюнхгаузен — ведь шомпол покалечил лошадь его шефа! Ну а дальше и в самом деле включилось пылкое воображение молодого офицера.
«Мы осаждали не помню уже сейчас какой город, и фельдмаршалу было необычайно важно получить точные сведения о положении в крепости. Было чрезвычайно трудно, почти невозможно пробраться сквозь все форпосты, караулы и укрепления. Да и не нашлось бы толкового человека, способного удачно совершить такое дело».
Скорее всего речь тут идет о крепости Бендеры, которую Миних считал целью похода и которую подчиненные ему войска так и не взяли. Действительно, командующий весьма нуждался в точных сведениях об укреплениях крепости, об артиллерийских батареях, подступах и так далее. Но, как сказано в книге, не нашлось толкового человека для этого дела. И как бы этот человек проник во вражескую крепость? Абсурд! «Разве что верхом на ядре!» — насмешливо подумал юный паж герцога Брауншвейгского. И…
«Одним махом вскочил я на ядро, рассчитывая, что оно занесет меня в крепость. Но когда я верхом на ядре пролетел примерно половину пути, мною вдруг овладели кое-какие не лишенные основания сомнения.
„Гм, — подумал я, — туда-то ты попадешь, но как тебе удастся сразу выбраться обратно? А что тогда случится? Тебя сразу же примут за шпиона и повесят на первой попавшейся виселице“.
Такая честь была мне вовсе не по вкусу.
После подобных рассуждений я быстро принял решение, и, воспользовавшись тем, что в нескольких шагах от меня пролетало выпущенное из крепости ядро, я перескочил с моего ядра на встречное и таким образом, хоть и не выполнив поручения, но зато целым и невредимым вернулся к своим».
Даже не знаю, чего в этом рассказе больше — насмешки над штафирками, развесив уши слушающими бывалого человека, или едкая ирония по поводу заведомо невыполнимых заданий, которые имеют обыкновение давать высокопоставленные командиры. И того, и другого поровну. Но вот — никак не буйная фантазия.
Словом, среди «фантастических» рассказов барона Мюнхгаузена по крайней мере часть в действительности не содержит никакой выдумки. Или содержит очень малую долю фантастики. Иные же рассказы вообще следует рассматривать как всего лишь шутки, не претендующие на правдивость изначально. Такими можно считать эпизоды с ответом на вопрос о разведке турецких позиций или с лошадью, разрезанной пополам крепостными воротами (случай, относящийся все к тому же турецкому походу русской армии фельдмаршала фон Миниха).
И ведь здесь есть еще один нюанс, на который мало кто обращает внимание. Печально, но факт остается фактом: все герои той давней кампании, включая и командующего Миниха, и храброго, но несчастного герцога Брауншвейгского, и прочих офицеров, канули в неизвестность. Их имена были вычеркнуты из русской истории новыми властителями империи. И эта пелена забвения позволяет теперь рассказывать все что угодно. О полетах на ядре, о разрезанных воротами лошадях. О том, как в турецком плену приходилось пасти турецких пчел, и о том, как довелось добраться даже до Луны…
