— А он не помешает нашим планам?
— Какой ему смысл? Я думаю, что он и сам был бы рад присоединиться к нам. Он человек военный, и в качестве офицера мог бы обеспечить нам поддержку со стороны своего правительства.
— Введи его в курс дела, если он присоединится к нам. По зрелом размышлении я бы не отказался иметь представителя англо-индийских войск в наших рядах. Никогда не знаешь, что может случиться и в ком явится нужда. Но у меня возникло одно подозрение.
— Какое, Сандокан?
— Что эти туги не следили за французом, а шли за нами,
— Мне пришло на ум то же самое. К счастью, нас тут достаточно много, а в бухте Райматла мы найдем «Марианну».
— Сейчас она, наверное, уже там, — сказал Сандокан.
В это мгновение офицер вскрикнул.
— Что с вами, господин де Люссак? — спросил Янес, догоняя его.
— В моем лагере не горят огни. Значит, там случилась беда.
— Где ваш лагерь?
— Вон под тем огромным деревом, которое растет отдельно, близ берега реки.
— Плохой знак, если огни больше не горят, — пробормотал Сандокан, нахмурив лоб.
Он постоял минуту неподвижно, пристально глядя на дерево, потом решительно сказал:
— Пошли, и Дарму вперед!
Тигрица по знаку Тремаль-Найка пошла впереди, но, пройдя пятьдесят шагов, остановилась, глядя на бенгальца.
— Она что-то почуяла, — сказал Тремаль-Найк. — Будем начеку.
Они шли осторожно, держа наготове карабины, пока не увидели под деревом две маленькие лагерные палатки.
— Ранкар! — окликнул де Люссак. Но на призыв никто не ответил. Только какие-то быстрые тени с воем кинулись в траву, убегая со всех ног.
— Шакалы! — воскликнул Тремаль-Найк. — Господин де Люссак, ваши люди мертвы и, может быть, даже съедены.
— Да? — спросил потрясенный француз. — Туги убили их?
Вчетвером они быстро пошли вперед и скоро приблизились к палаткам.
Страшное зрелище представилось их взорам. Два трупа, растерзанные и уже частично объеденные шакалами, лежали друг подле друга возле потухшего костра. У одного уже не было головы, а у другого она была так окровавлена, что узнать его было невозможно.
— Бедняги! — воскликнул француз с рыданием. — О Господи, и я не могу отомстить за них!
— Успокойтесь, — сказал Сандокан, кладя ему руку на плечо. — У вас еще будет такая возможность. Мы сможем вам предоставить ее.
Француз быстро обернулся, не понимая, что он имеет в виду.
— Мы поговорим об этом позднее, — добавил Сандокан. — А пока похороним мертвых.
— Но… господин…
— Позднее, господин де Люссак, — сказал ему Янес. — Вам бы хотелось отомстить за смерть ваших людей?
— Вы еще спрашиваете?
— Мы дадим вам такую возможность. Вы хотите что-нибудь унести с собой?
— Туги опустошили палатки, — сказал Тремаль-Найк, который уже заглянул внутрь. — Сперва убийцы, потом воры: вот они, почитатели Кали.
Здесь же, под деревом, с помощью сабель и кинжалов они вчетвером вырыли могилу и опустили в нее убитых, чтобы уберечь их останки от зубов шакалов.
Закончив этот печальный обряд, Сандокан повернулся к лейтенанту, который выглядел очень подавленным.
— Господин де Люссак, — сказал он, — что вы собираетесь делать теперь? Вернуться в Калькутту или отомстить за своих людей? Знайте, что мы пришли сюда не для того, чтобы охотиться на тигров или носорогов, а чтобы совершить великую месть по отношению к тугам и вернуть то, что они у нас взяли. Туги — наши враги.
Француз молчал, с глубоким удивлением глядя на этих так внезапно и в такой трагический момент встретившихся ему людей.
— Решайтесь, — продолжал Сандокан. — Если вы предпочитаете покинуть джунгли, мы предоставим в ваше распоряжение одного из наших слонов, чтобы он отвез вас в Даймонд-Харбор или в Кхари.
— Но что собираетесь здесь делать вы сами, господа? -спросил француз.
— Я и мой друг, Янес де Гомейра, знатный португалец, покинули наш остров, чтобы совершить страшную миссию, которая освободит эту несчастную страну от гнусной секты и позволит вновь обрести семью нашему другу, одному из самых сильных и мужественных людей, которыми только может похвастать Бенгалия, близкому родственнику одного из самых храбрых английских офицеров, капитана Кориханта.
— Корихант! Истребитель тугов! — воскликнул француз.
— Да, господин де Люссак, — сказал Тремаль-Найк, шагнув вперед. — Я был женат на его дочери.
— Корихант! — повторил француз. — Это тот, кто несколько лет назад был убит в Сундарбане сектантами Кали?
— Вы знали его?
— Он был моим капитаном.
— Мы отомстим за него.
— Господа, я не знаю еще, кто вы, но с этого момента вы можете рассчитывать на меня. Я командирован в эти места на три месяца, и два из них, которые еще у меня остались, я посвящу вам. Располагайте мною.
— Благодарю вас, господин де Люссак, — сказал ему Янес. — А сейчас мы все отправляемся в наш лагерь. Там вы будете в полной безопасности.
— Я в вашем распоряжении, господин де Гомейра.
— Пошли, — сказал Сандокан, — наши люди могут начать беспокоиться от такого долгого отсутствия.
— Дарма, вперед! — приказал Тремаль-Найк.
Четверо людей плотной группой пустились вслед за тигрицей, снова держась опушки леса. Два часа спустя, они достигли лагеря.
Малайцы и погонщики сидели вокруг костра, куря и болтая.
— Ничего нового? — спросил Сандокан.
— Ничего, капитан, — ответил один из них.
— Вы не заметили ничего необычного? Никакие люди не шатались вокруг лагеря?
— Я и собаку бы заметил.
— Господин де Люссак, — сказал Сандокан, оборачиваясь к французу, который загляделся на двух огромных слонов, спавших, стоя неподалеку от костров, — если не возражаете, вы разделите палатку с господином де Гомейрой.
— Благодарю за гостеприимство, капитан.
— Уже поздно, пошли спать. До завтра, господин де Люссак.
Он сделал Янесу знак и вошел в свою палатку вместе с Тремаль-Найком, в то время как малайцы оживили костры, подбросив в них новых сучьев, и выставили часовых.
— Господин де Люссак, — с улыбкой сказал Янес, — моя палатка ждет вас. Если вас не одолевает сон, поговорим немного.
— Я предпочел бы объясниться, чем спать, — ответил лейтенант.
— Прошу вас, — сказал Янес, предлагая ему сигарету.
Они сидели перед палаткой, напротив одного из костров, которые освещали лагерь; Янес молча курил, но по его нахмуренному лбу было видно, что он перебирает старые воспоминания, не зная, с чего начать.
