Она протянула ему руку, которую он бережно поцеловал.
— Это всего лишь начало. Я подарю вам куда больше, — прошептал он и отъехал к ожидающим его гостям.
После скачек был подан поздний ленч, продолжавшийся почти до вечернего чая. После ленча Джина направилась в библиотеку. Ей хотелось побыть одной, пока граф развлекает гостей, а Элис не отходит от сэра Чарльза. До прочих же Джине не было никакого дела. Ее мысли были заняты только графом. Ей просто не верилось, что она любит графа — самого замечательного мужчину в мире. И если только она не навоображала лишнего, то он тоже был влюблен в нее.
— О Господи, пусть он полюбит меня хоть немного! Большего мне и не надо!
На самом деле она хотела куда больше, чем решалась себе признаться. Ей хотелось замуж за графа, но ведь она всего лишь компаньонка леди Элис. Наверное, граф относится к ней как к прислуге. Или, возможно, целуя ее прошлой ночью, он лишь видел в ней еще одну податливую красотку.
Из заоблачных высей Джина опустилась на грешную землю. Граф относился к ней, как к очередной красотке, а она подарила ему свое сердце. И Джина поняла, что она больше не может оставаться в «Монастырском очаге». Она не сможет выносить того, что его сиятельство ухаживает за леди Миртл и любезничает с дамами, которые так и пожирают его глазами. И она решилась. «Я скажу нянюшке, что мы должны уехать, — подумала она. — Я поеду к дяде Эдмунду. Мне не место в замке его сиятельства!» Джина ужаснулась, представив, что граф, относясь к ней лишь как к компаньонке, может предложить ей что-либо низкое и постыдное. Она прекрасно понимала, что лондонские светские львы ухаживали за дамами вроде леди Миртл вовсе не из платонических побуждений. Точно так же они волочились и за актрисами из Ковент-Гардена. Джина не до конца понимала суть подобных отношений, но знала, что светские львы на актрисах не женятся. Они лишь проводят с ними время и дарят дорогие подарки. Всем известно, что такие женщины порочны! Люди говорят о них в том же тоне, что нянюшка о миссис Денвер, которая принарядилась, чтобы привлечь внимание его сиятельства. Более всего Джина боялась, что ее светлые чувства будут грубо растоптаны, а графские поцелуи отольются горечью, и она решила уехать немедленно. Джина быстро направилась к себе. Она шла по коридору мимо спальни графа, когда дверь распахнулась и Джина буквально налетела на его сиятельство. Граф с удивлением посмотрел на нее и сказал:
— Я как раз собирался послать за вами!
Он взял ее за руку и увлек за собой в комнату, не забыв закрыть дверь.
— Наконец-то мне выпал случай поговорить с вами наедине. А нам есть о чем поговорить. — Он смотрел в ее глаза и видел в них одновременно страх и счастье. От быстрой ходьбы ее светлые волосы растрепались, и в этот момент она была особенно хороша. — Нам не нужны слова, — прошептал граф и заключил ее в объятия.
Потом он начал страстно целовать ее податливые губы. Поцелуи становились все более настойчивыми и требовательными, его желание усиливалось от близости ее свежего невинного тела. Они задыхались от страсти.
— Что ты со мной сделала? Как я дошел до такого состояния? — бормотал он.
Джина не понимала, о чем он говорит, а он все целовал и целовал ее до тех пор, пока не понял, что она полностью в его власти.
Джина спрятала лицо на груди графа.
— Милая моя! Я мог тебя потерять! Господи, я ведь не смог бы жить без тебя!
В его голосе была такая страсть, что Джина вопросительно посмотрела на него. И тут граф спросил:
— Когда ты выйдешь за меня замуж?
На мгновение Джина замерла, а потом слабым голосом переспросила:
— Вы действительно хотите, чтобы я стала вашей женой?
— Да, ты должна стать моей женой, чтобы я мог заботиться о тебе, быть с тобой и днем, и ночью.
Она молчала, и тогда граф посмотрел на нее и с улыбкой проговорил:
— Никогда не поверю, что ты мне откажешь!
— Я всего лишь компаньонка, — прошептала Джина. — Я думала, вы не захотите на мне жениться.
— Какое это имеет значение? — ответил граф. — Ты самая прекрасная женщина на свете! Вчера я услышал твою мольбу и понял, что мы связаны навеки!
Он привлек ее к себе и спросил:
— Ведь ты не испытывала ничего подобного к другому мужчине?
— О нет! Никогда! Я люблю тебя всей душой! И я хотела убежать, потому что думала, что ты любишь меня недостаточно, и боялась…
— Чего боялась? — переспросил граф.
— Боялась, что ты растопчешь ту великую любовь, какую я питаю к тебе. Я бы этого не пережила!
— Не надо ничего бояться, — прошептал граф. — Мы обвенчаемся на следующей неделе, как только разъедутся гости.
Лицо Джины озарилось счастьем, но потом она неуверенно спросила: — Будет ли брак законным, если мой опекун не даст своего согласия?
— Твой опекун? — переспросил граф. — Кем бы он ни был, он не может не считать меня идеальной партией.
Однако Джина по-прежнему выглядела озабоченной, и граф спросил:
— Ты что-то от меня скрываешь? Кто ты и кто этот твой таинственный опекун?
Поколебавшись мгновение, Джина прошептала:
— Мой опекун — это мой дядя, лорд Келборн. Я в трауре, — продолжила она, — и дядя заставит нас ждать целых двенадцать месяцев.
Граф рассмеялся:
— Милая моя! Я и двенадцати дней ждать не хочу! — Потом, после недолгого размышления, добавил: — Лорд Келборн? Это не тот ли воинствующий миссионер, «пэр-проповедник»?
Джина кивнула:
— Он всегда спорил с моим отцом, и я уверена, он будет против нашей свадьбы.
Граф обнял Джину.
— Я тоже уверен что он будет против, вот почему мы попросим его благословения только после того, как поженимся.
Джина посмотрела на графа и вспомнила, как она сама советовала леди Элис убежать с сэром Чарльзом, если граф не даст разрешения на их брак. Видимо, его сиятельство прочел ее мысли, потому что он сказал:
— Именно так, милая моя! Нет ничего более важного, чем наше счастье! Я готов убежать с тобой, похитить тебя, увезти в какой-нибудь отдаленный уголок, где нас никто не сможет отыскать. Только бы ты стала моей женой!
— Мы что, действительно сможем пожениться без согласия дяди Эдмунда?
— Я не собираюсь с ним спорить. Я просто никому не позволю разрушить наше счастье! — Он улыбнулся Джине и добавил: — Любимая, мы получим специальное разрешение на брак у Архиепископа Кентерберий-ского и обвенчаемся здесь — в часовне, обряд совершит мой капеллан. На церемонии непременно будут присутствовать твои любимые призраки.
Джина не смогла сдержать радостного возгласа. Потом граф еще целовал ее, а она все думала о том, что это он ее спас.
Их любовь была огромна, она заполняла собой целый мир! Ничто не могло ее разрушить!
