НИТИ В ЕЕ РУКАХ
Наконец то, чего он ждал, — безликие стены его квартиры, тишина их сводов, такой родной диван, задернутые занавески, невкусный кофе… только зачем она здесь?
О, как же надоело все!
Почему она не отходит? Зачем сидит рядом, съежившись, будто от холода, и светит в лицо этим противным фонарем? Чего ей нужно? Почему молчит?
Проклятье! Антон вскочил с дивана и бросился в кухню. Нет, не найти этому дому покоя, пока он не избавится от нее.
С табуретки глядела кошка. Из приоткрытого окна со старыми покрытыми потрескавшейся краской рамами слышались звуки всегда живого двора. Снова муха жужжала под потолком. Ветер качал занавеску…
Тоша плюхнулся на свободный стул. Засохшая сушка приклеилась к пятну от чая. В мойке лежала тарелка с насмерть прилипшими макаронами. На холодильнике сверху открытая пачка давно прокисшего молока. Может быть, стоило прибраться перед отъездом…
Послышались тихие шаги. Вошла Кири. Ее маленькие ножки шлепали по линолеуму еле слышно. Домов поглядел на девушку устало.
— Хочешь есть?
Она кивнула.
— Что любишь?
— Борщ.
— Ммм… — Тоша состроил гримасу. — У меня такого не бывает, извини.
— А что бывает?
— Дай-ка подумать… яичница, сосиски, пельмени из магазина…
— А пирожки с вишней?
— Нет, с этим тоже напряг.
Губки гостьи надулись, а глаза округлились.
— Совсем никаких пирожков? Даже с капустой?
— Тебе так хочется пирожков?
— Я люблю пирожки, — улыбнулась Кири — ну сущее дитя.
Антон встал.
— Если побудешь тут одна, я схожу тебе за пирожками. Справишься?
Та подумала немного, но потом кивнула.
— Уверена? Не боишься? Ты же от меня не отходишь ни на шаг…
— Здесь не страшно. Тут же твой дом. Демоны сюда не посмеют явиться, когда так светло, верно?
— Верно, — согласился Антон и пошел переодеваться.
Через полчаса они уже ели на кухне выпечку из соседней пекарни, запивая несладким чаем. Рядом чавкала кошка — ей тоже перепал свеженький фарш. Все равно, раз уж выбрался в магазин…
Сидя лицом к солнцу, отчего ее веснушки как будто становились ярче, и уплетая одну булочку за другой, Кири светилась счастьем и была всем довольна. Кажется, тот факт, что ее жизнь круто изменилась, совсем не пугал ее. А личность опасного и незнакомого Антона и вовсе не страшила девушку. И вообще, похоже, единственное, чего она боялась, — была темнота. И пока день не уступал ночи свои права и мрак не наползал на город своим непроглядным брюхом, не было для нее ни единой причины быть несчастной.
Тошины же демоны были не так просты. Они беспрепятственно мучили его и ночью и днем…
В мешке остались лишь крохи, а в чашке — одинокий пакетик. Кошка вылизала миску до блеска. Жужжала муха, и с улицы волнами накатывал жаркий воздух. Временами грохотал холодильник, а с крана капало, оставляя в раковине уже чуть ли не вековой ржавый след. Тикали часы, и лишь их ход говорил, что время шло, несмотря ни на что.
Антону пекло плечо, но лень было вставать и перебираться на соседнюю табуретку, чтобы скрыться в тени. Проклятая лампа из лаборатории светила на столе совершенно непонятно для чего, и от нее жар кухни лишь усиливался.
