российское самодержавство изначала сами владеют своими государствы, а не боляре и вельможи.
российские самодержцы изначально сами владеют своими государствами, а не бояре и вельможи.
И вот теперь вышло так, что после смерти Ивана Васильевича престол достался его среднему сыну Федору, неспособному к самостоятельному правлению. По иронии судьбы именно Федор Иванович стал первым из русских царей, кто официально принял титул самодержца, но правил за него его шурин — боярин Борис Годунов.
Пагубные последствия имел также внесенный Грозным в жизнь страны и придворной элиты раскол. Как писал впоследствии его младший современник, автор знаменитого «Временника» дьяк Иван Тимофеев, царь
во гневе своем разделением раздвоения едины люди раздели и всю землю державы своея, яко секирою, наполы некако разсече.
во гневе своем единый народ разделил надвое и всю землю своей державы, словно топором, рассек на две половины.
Тем самым, по мнению публициста, он «земли всей велик раскол сотвори» и обратил на себя ярость Божью. Более того, это «разделение» как бы предвосхитило последующую Смуту — «нынешняя всея земля розгласие», как назвал ту эпоху переживший ее дьяк Тимофеев.
Сразу после смерти Грозного ненависть к бывшим опричникам и «дворовым» прорвалась наружу: любимцы покойного царя попали в опалу, в ссылку или на дальние воеводства, а выдвиженцы из числа худородных дворян, получившие в конце правления Ивана IV высокие чины, были возвращены в исходное состояние.
От былой «стабильности», основанной на страхе, не осталось и следа. А когда в 1598 году умер, не оставив наследника, последний из рода Калиты — царь Федор Иванович, на престол был избран Борис Годунов, причем его избрание было оформлено как соборное решение. Так всего через 14 лет после смерти Ивана IV в стране фактически возникла выборная монархия — форма правления, которую грозный царь откровенно презирал.
* * *
Глава 8. Финансы Московского государства
«Деньги счет любят», — гласит народная мудрость. Эта истина хорошо знакома многим главам семей, старающимся свести концы с концами. Однако на государственном уровне тщательный учет всех доходов и расходов возник далеко не сразу: средневековый монарх, по словам известного французского медиевиста Бернара Гене, не знал ни суммы своих доходов, ни суммы расходов. Бюджет королевства отличался от бюджета семьи одного из его подданных не только масштабом. Он складывался из многих, разных по происхождению источников: доходов от домена, платежей вассалов по феодальному праву, прямых и косвенных налогов и пошлин, королевских регалий. Администрирование доходов и расходов казны требовало большого штата хорошо обученных чиновников.
Не случайно «пионером» финансового учета выступило Английское королевство, одним из первых вставшее на путь государственной централизации, — самый ранний дошедший до нас отчет Английского казначейства (так называемый «свиток» — pipe roll) датируется 1129 годом. Во Франции подобная система сложилась почти на столетие позднее — первый сохранившийся финансовый отчет относится к 1202–1203 годам. В Кастилии количественные данные о размере королевских доходов появляются с 1369 года, а об их отдельных источниках — с 1429 года.
Разумеется, полноту и точность этой средневековой статистики не стоит преувеличивать. Так, историки английских финансов предупреждают нас о том, что отчеты королевского казначейства XIV–XV веков точнее отражали доходы, чем расходы, и что бюджеты того времени имели целью убедить Парламент в необходимости вотировать новые субсидии и потому изображали дефицит средств, даже когда его на самом деле не было. Тем не менее подобные количественные данные служат важным ориентиром при изучении экономического развития той или иной страны, а само их появление может рассматриваться как показатель зрелости соответствующей финансовой системы.
В Северной и Восточной Европе относительно полная и надежная финансовая отчетность появилась значительно позже, чем на богатом Западе. Так, в Дании при короле Кристиане II (1513–1523) поступления в казну регистрировались в специальных книгах королевской канцелярии; в результате историки имеют реалистическую картину доходов, которыми располагал этот король. Применительно к XVI веку есть также надежные количественные данные о финансах Швеции и Речи Посполитой.
Что касается России, то вплоть до XVII столетия отечественные архивы не сохранили каких-либо документов, позволяющих судить о совокупных доходах и расходах царской казны. Однако мы располагаем свидетельством иностранца — английского посла Джайлса Флетчера, побывавшего при дворе царя Федора Ивановича в 1588–1589 годах. Хотя он провел в России менее года, ему удалось собрать разнообразную информацию о стране, ее климате и природных богатствах, политическом строе, войске, религиозных обрядах, нравах и обычаях жителей. Помимо собственных наблюдений, посол воспользовался рассказами Джерома Горсея, агента английской торговой компании («Московской»), много лет прожившего в России. По возвращении на родину Флетчер изложил свои впечатления в книге под названием «О Русском государстве» (Of the Russe Commonwealth). Получился целый трактат или краткая энциклопедия, выдающая привычку автора к ученым занятиям (Флетчер учился, а затем преподавал в Кембридже). Поскольку книга содержала нелицеприятные суждения об образе правления царей, которое Флетчер называет «тираническим», а это могло повредить торговым интересам англичан в России, она была запрещена сразу после выхода в свет (1591), и почти весь тираж был уничтожен. Но для историка трактат английского дипломата и ученого представляет немалый интерес, поскольку некоторые сообщаемые им сведения уникальны.
