Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Точно так же необоснованными выглядят и более ранние попытки добавить данные краниологического анализа к результатам исследования материальной и духовной культуры, имея в конечном итоге ту же самую цель. В своей классической работе «Формирование французской нации» де Мортильер отмечал, что первые представители короткоголового типа в Европе были доиндоевропейцами, но при этом предполагал, что новая волна этого же самого азиатского народа, принесшая с собой искусство металлургии и обряд кремации, ввела в обиход индоевропейскую речь в Европе. Но в данном утверждении мы можем сегодня найти сразу три ошибки. Во-первых, нет никакой жесткой взаимосвязи между кремацией и металлургией. В Центральной Европе обряд кремации встречается еще в эпоху неолита, в то время как в эпоху раннего бронзового века в погребениях от Британии до Крита преобладают трупоположения. Во-вторых, нет никаких доказательств того, что обряд кремации возник именно в Азии; даже в Индии самые древние погребения содержат несожженные тела. Еще меньше у нас оснований утверждать, что бронзовый век Европы был простым отражением бронзового века Азии. К 1700 году до н. э., когда использование бронзы в континентальной Европе стало вполне привычным, наши предки изобрели целый ряд форм, которые не имеют аналогов на Востоке. В бассейне Эгейского моря, где следует искать корни бронзового века Европы, различия между Западом и Востоком наметились еще с середины 3-го тысячелетия, а к середине 2-го тысячелетия Запад явно стал одерживать верх[16]. Так что бронзовый век Европы имеет местные корни и не был принесен в готовом виде из Азии. Наконец, не наблюдается значительного увеличения брахицефальных черепов в погребениях бронзового века; в них продолжает преобладать длинноголовый тип, точно так же как и в неолитический период.
Однако в последующую энеолитическую эпоху в Центральной Европе явно брахицефальная раса заложила основы бронзового века. Эта раса, отличная от всех прочих не только строением черепов, но также и своей цивилизацией, известна как культура колоколовидных кубков или под названием «следопыты». Первое из этих названий происходит из отличительного типа сосудов, который всегда помещался в погребения носителей этой культуры, а второе основано на факте, что они повсеместно искали руды и драгоценные металлы; в Центральной Европе первые ценные изделия, изготовленные из золота и янтаря, найдены также в погребениях представителей этой культуры.
Но в континентальную Европу эти пришельцы – они не были очень многочисленными – прибыли не с востока, а с юго-запада. При распределении по территориям погребений выясняется, что большинство из них сосредоточено на юго-западе Германии, имеются они также в Силезии и вокруг Будапешта. Однако восточная граница этой культуры пока не определена, поэтому мы не можем исключить предположение о ее азиатских корнях. В данном вопросе решающую роль играет анализ погребального инвентаря. Самым типичным для носителей этой культуры изделием из металла является очень короткий, плоский, треугольной формы кинжал с расширяющимся лезвием, без ярко выраженного плеча и, вероятно, вставлявшийся в деревянную или костяную рукоятку (рис. 12, 3). Это оружие сразу же обнаруживает несомненные черты различия с азиатским кинжалом, имевшим ярко выраженные плечики и узкое лезвие. Подобные кинжалы все в больших количествах находят от Элама и Анау до Сирии и Трои (рис. 12, 1). С другой стороны, кинжал «следопытов» весьма обычен для Западной Европы и, возможно, попал туда из Египта.
Рис. 12. Типы кинжалов: 1 – азиатский; 2 – кипрский; 3 – западноевропейский; 4 – италийский; 5 – центрально-европейский
В этом можно усмотреть намек на то, что культура «следопытов» возникла в Восточном Средиземноморье, хотя в Центральную Европу они попали не из этого региона. Как Пик, так и Гуиффриди-Руджиери считают, что тот тип, который, как кажется, был присущ носителям культуры колоколовидных кубков, первоначально появился в Эгеиде, где брахицефалы рано появляются на Кикладах и на Крите. Как предполагается, культура колоколовидных кубков возникла именно здесь, а далее ее носители отправились морским путем на запад через Средиземноморье и Атлантику. Присущий им физический тип и характерные элементы их культуры в очень раннее время появляются на Сицилии, Сардинии и юге Франции. Но наиболее ярко культура колоколовидных кубков проявляется в Центральной Испании. Создается такое впечатление, будто именно отсюда «следопыты» распространяли свои вазы и кинжалы в Бретань, на юг Франции, север Италии и в Центральную Европу. Если это так, то вряд ли можно будет оспорить утверждение, что именно брахицефальные «следопыты» распространили индоевропейские языки по всей Европе. Однако поначалу они появлялись повсюду на континенте только в небольших количествах; у них не было постоянных поселений, и, подобно арабам в Центральной Африке, они были просто вооруженными торговцами. Несомненно, что они несли с собой мощный цивилизационный импульс, но вряд ли смогли изменить речь аборигенов больше, чем арабы смогли повлиять на языки африканских племен. И во-вторых, главные центры носителей культуры колоколовидных кубков находились в тех частях Европы, где, по мнению филологов и историков, в исторические времена жили носители доиндоевропейских языков, например иберы. Даже сегодня в одном из центров культуры колоколовидных кубков, в Пиренеях, часть населения продолжает разговаривать на языке басков, который относится к числу неиндоевропейских. Брахицефализм, который был присущ этому народу, появляется среди населения Европы уже в энеолитическую эпоху, возможно, хотя бы отчасти благодаря нашим «следопытам». Нельзя не отметить, что баскское слово urraida – «медь» может быть родственно шумерскому термину urudu. На основании этого Пик предположил, что «следопыты» были шумерами.
Мы установили ту роль, которую сыграл в формировании европейской металлургии брахицефальный элемент, и вместе с тем исключили его из числа индоевропейцев. Возможно, здесь самое место упомянуть о мегалитической культуре, так как Пик связывает ее распространение со «следопытами». Рассматриваемые памятники, которые представляют собой огромные каменные гробницы, известные как дольмены, которые могли быть как открытыми, так и закрытыми, а также соединенные между собой монолитные столбы и каменные круги действительно представляют собой одно из самых заметных звеньев, связывавших между собой Европу и Азию, особенно Индию. В Европе мегалитические гробницы разбросаны вдоль берегов Северного моря и Атлантического океана, западной части Средиземного моря, вновь появляясь в Болгарии и на берегах Черного моря, откуда они через Кавказ тянутся в Северный Иран. В это же самое время другая группа мегалитических гробниц появляется в Северной Африке, Сирии и Палестине, а затем – что представляет для нас несомненный интерес – на юге Индии и в Ассаме. Большинство археологов полагает, что идея строить эти громоздкие гробницы распространялась вместе с неким морским народом, который отправился из Восточного Средиземноморья на поиски простых и драгоценных металлов; налицо явное совпадение между распределением памятников и районами их добычи. Предполагается, что эти путешественники древности основали торговые поселения или даже собственные династии там, где они нашли то, что искали, и распространили среди аборигенов присущий им культ мертвых и свои традиции архитектуры. В определенном смысле эта точка зрения кажется мне верной, но ни один из ее защитников не смог доказать, что эти искатели сокровищ и были индоевропейцами. Сирет называет их финикийцами, Пик именует «следопытами» и считает шумерами, Эллиот Смит ведет их происхождение от древних египтян, а Перри, развивая его взгляды, рассматривает их потомками дома фараона, «детьми Солнца». В таком случае приходится признать, что если идея возведения дольменов имеет восточное происхождение, то мореплаватели, которые способствовали ее распространению, никак не могли быть носителями индоевропейской речи.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
