Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Однако широкий поток беженцев все равно двигался в направлении Потсдама и на северо-запад к Науэну. Но даже если десятки или сотни тысяч людей сумели выбраться из кольца окружения, все равно в нем остались миллионы, которые ничего не могли поделать. Общественный транспорт встал. Эти несчастные могли найти только тележку или велосипед, поэтому оказались не в состоянии вывезти своих детей и самые необходимые пожитки. Для начала им предстояло пробраться через руины огромного города, сквозь кольцо окружения, причем на всех улицах валялись разлагающиеся трупы людей и лошадей.
Те, кто решил или вынужден был остаться, попрятались в подвалы. В конце концов, они к подобной жизни уже привыкли. Берлинцы стали пещерными людьми ХХ века! Там, внизу, они собирались вместе, с тревогой ждали непонятно чего, мучились, вслушивались в звуки битвы. Они чувствовали, как содрогается земля при взрывах снарядов, как с грохотом рушатся дома над ними.
Десятки тысяч перепуганных людей погибли под обрушившимися грудами камней. Но что еще хуже – многие были отрезаны от внешнего мира завалами и обречены на медленную смерть от голода и жажды, они медленно сходили с ума, пока смерть-избавительница не освобождала их. Те, кто выжил, были вынуждены экономить каждую каплю воды, каждый кусок хлеба. Попытка выбраться из подвала, чтобы набрать воды в колонке на ближайшем перекрестке, означала прогулку на свидание со смертью. В городе все гремело и пылало. Безжалостные снаряды находили свои жертвы повсюду.
Мы были вынуждены отступить до Берлин-Лихтенберга. Ближе к вечеру мы как-то неожиданно вышли из боя, но нас тут же отправили на юг в Темпельхоф и Мариендорф, где русские образовали опасное вклинение в нашу оборону. Наши бронетранспортеры на бешеной скорости неслись по Франкфуртер-аллее – Скалитцер-штрассе – Гитшинер-штрассе – Бель-Альянс-штрассе, а потом прямо на юг.
Прямо перед гигантским административным зданием аэропорта Темпельхоф находилась станция подземки «Флюгхафен», где я был год назад во время отпуска и с еще одним шведским офицером СС лишь чудом избежал смерти. Это произошло во время дневного налета американской авиации, когда тяжелая бомба пробила потолок станции толщиной в метр бетона и взорвалась, убив множество людей. Теперь там на летном поле находилось бензохранилище среди бараков украинских рабочих. Наша рота остановилась, чтобы заправить машины. Среди товарищей из других рот, которых я наконец увидел после большого перерыва, был и Рагнар «Жираф» Йоханссон. Во время тяжелых боев предыдущей недели мы ни разу не виделись. Он был страшно удивлен.
– Ты жив?! – спросил он с откровенным недоверием в голосе.
– Да, как ты можешь видеть.
– Но парни сказали, что ты погиб в Кюстрине, – возразил Рагге, не убежденный до конца. Затем он широко улыбнулся. – Пошли, мы это отпразднуем!
Он потащил меня в свой бронетранспортер. Оказавшись внутри, Йоханссон вытащил бутылку и с гордостью поднял ее.
– «Данцигер Голдвассер»! Забористая штука. Ее достал командир роты, но отдал мне. Ему все равно нельзя пить, – добавил Рагге извиняющимся тоном, слегка смущенный тем, что мы вдвоем разопьем бутылку, которую командир приберегал для себя.
Мы сделали по большому глотку этого восхитительного напитка, а затем спокойно и мирно закурили. Это была моя последняя встреча с Рагге Йоханссоном. Прекрасный человек и солдат, людей такого калибра встретить очень сложно. С тех пор как всех шведов, служивших в СС, начали собирать в одном подразделении, он стал связующим звеном между ними – сначала как посыльный на мотоцикле, затем как водитель бронетранспортера командира роты. Так получилось, что благодаря своим обязанностям в штабе он мог видеться с каждым из нас. Когда взвод разваливался, он старался связаться с каждым солдатом, доставлял редкие газеты и письма из дома, став «почтальоном счастья».
Когда пришел приказ «По машинам!», мы просто кивнули друг другу и тепло попрощались. Мы даже не думали, что видим друг друга в последний раз. Впрочем, мы давно выкинули из головы подобные мысли. Что будет, то и будет! Не было смысла прощаться заранее, никто не знает своей судьбы. Мы прекрасно знали друг друга и считали, что вполне хватит крепкого рукопожатия.
– Спасибо, Рагге! Ты прекрасный солдат и отличный товарищ! – самая лучшая оценка для этого человека.
Большевики уже добрались до Темпельхофер Хафен (это речной порт на канале Тельтов), то есть находились не далее чем в 5 километрах от аэропорта. В жилых пригородах Ланквиц и Мариендорф мы еще удерживали свои позиции, но на открытой местности к востоку от них Красная Армия неслась со скоростью лавины. Русские отбросили нас за канал Тельтов. Теперь основная схватка разыгрывалась вокруг группы зданий типографии и издательств на южном берегу канала. Чтобы помешать подкреплениям прибыть в наши части, ведущие тяжелый бой, большевики поставили огневой заслон сразу за этими зданиями, отрезав путь, по которому мы только что пришли.
Колонны войск, которые шли за нами следом, были направлены на восток. По Дорф-штрассе и Германиа-штрассе мы двинулись в Бритц под градом русских снарядов. Добравшись туда, мы увидели, что происходит нечто странное. Весь район был забит солдатами и техникой, было даже несколько «Королевских тигров». Готовилась мощная контратака, для чего собиралась целая дивизия.
В качестве наблюдателя, которому предстояло корректировать огонь большого числа минометов, я лежал в обнимку с полевым телефоном на передовой позиции в каких-то руинах. Там было спокойно, но гораздо хуже был грохот боя, долетавший со стороны порта. Там все было окутано огромным облаком дыма, в котором то и дело мелькали языки пламени. Я видел русские танки, которые катили дальше, вспышки выстрелов показывали, что они ведут постоянный огонь, рядом с ними и позади них бежали пехотинцы, ну а в гуще наступающих войск взлетали столбы земли от разрывов немецких снарядов. Все здания в том районе ярко пылали, вокруг них шел тяжелый ближний бой. Мне представилась редкая возможность увидеть панораму боя сверху.
Началась наша контратака. Грозно заговорила артиллерия в Бритце, Ланквице и Темпельхоф Фельде, канонада быстро превратилась в огненный ураган. Подобно косе смерти, наши снаряды беспощадно снесли замыкающие ряды большевиков и отрезали передовые пехотные и танковые соединения. Наступило время наших минометов, их снаряды градом посыпались на толпу наступающих русских солдат. Эффект усиливало использование «Небельверферов», чьи мины обладали потрясающей разрывной мощью. С регулярностью метронома гремели артиллерийские залпы, а сквозь этот грохот пробивалось завывание «Небельверферов», посылавших смерть обреченному противнику. Весь район наступления большевиков превратился в пылающий и дымящийся водоворот, переполненный болью и смертью.
Позади себя я слышал рычание моторов. Постепенно темнело, и в сумерках, освещаемых пламенем пожаров, «Королевские тигры» в сопровождении пехоты, закаленной множеством боев, двинулись вперед из руин Бритца. Они неслись вперед, словно грозная волна, чтобы сокрушить то, что еще осталось от окровавленного авангарда большевиков. Это было просто великолепное зрелище, в последний раз я видел танковый бой. Однако он не слишком затянулся, уцелевшие русские танки ничего не могли сделать. Их потуги походили на швыряние камешков в бетонную стену.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
