Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
– Добрый день, – сказал человек, подойдя к моей кровати. – Как вы?
Только теперь я вспомнил его. Таинственный гость Туманова, которому директор ОКБ передавал какие-то документы. Тот самый гость, из-за которого Пинженин и Грач занервничали и решили «валить» Туманова немедленно, а не согласно заранее разработанному плану.
– Вы кто такой? – пробурчал я, внутренне сжимаясь. В голове вспыхнул красный индикатор опасности. – Кто вас пустил ко мне?
Человек сухо улыбнулся, после чего выудил из кармана пиджака удостоверение с гербом и раскрыл его перед моим носом, сдержанно прокомментировав:
– ФСБ, подполковник Брагин.
Черт побери. Я растерялся, по-новому взирая на визитера. Тот пододвинул к кровати стул и расположился поудобнее. В палату впорхнула медсестра и что-то зашептала двум моим соседям, которые в это время – в отличие от других, отправившихся на процедуры – находились в помещении и предавались ничегонеделанию. Я расслышал ее голос, щебетавший: «Пойдемте, пойдемте». Мои соседи упирались и недовольно бухтели, но подчинились и покинули палату, оставив меня наедине с Брагиным.
Я смотрел на своего гостя и с трудом, но все-таки начинал понимать, что произошло.
– Оборонка, – сказал я. – «Новатор» оборонное предприятие. И его ФСБ курирует. Правильно?
– Ну, конечно. Само собой. Все оборонные предприятия курируются органами контрразведки.
– Туманов, – мозг после всего пережитого работал со скрипом, – Туманов узнал о хищениях золота… И обратился к вам. Показал вам все документы, в которых это отражено. Чтобы вы начали проверку. А потом… А потом Пинженин узнал об этом. Сложил дважды два. И они решили убивать Туманова, не откладывая, пока не стало слишком поздно. Так?
– В общих чертах.
– Черт, – я прикрыл глаза. – Вот черт… Я с самого начала мог прийти к вам. Половину всего вы уже знали. Знали все это время.
– Мы знали только о хищениях. Господин Туманов предоставил нам часть информации. А потом все вышло из-под контроля.
– Вы знали, что за всем стоит Пинженин?
– Подозревали. У нас, конечно, полномочий чуть побольше, чем у полиции, но просто так, без доказательств, хватать людей мы тоже не можем.
– Неужели вы не могли… Не знаю, наружка, прослушка?
Брагин скривился.
– Давайте, вы не будете учить папу любить маму. Прослушка была. Но Пинженин тоже не конченый идиот. Ни по одному из его телефонов за все это время не было ни единого подозрительного разговора. Расчет у нас был, на самом деле, только на вас. Мы прослушивали телефон Фомина…
– Кого?
– Николай Фомин. Фома. Водитель.
– А, ну да. И что?
– …В ходе прослушки всплыл любопытный разговор со скупщиком золота около «Таун Плазы». После этого мы скупщика задержали, и уже тогда в общих чертах представляли примерную картину, что произошло. Мы знали, что вы ищете то же, что и мы. Если бы у нас была возможность выйти на вас, мы бы так и сделали. Но вы скрывались.
– Меня хотели посадить за то, чего я не делал, – ворчливо напомнил я.
– Успокойтесь. Все позади. Вам, кстати, привет от майора Колесова. Вы в курсе, это ведь он спас вас.
Я недоверчиво скосил глаза на подполковника.
– Вы серьезно? Это… наверное, это хорошо. А сам он где? С ним все в порядке?
– Колесов жив, если вы об этом. Но у него сейчас, хм, небольшие трудности по службе.
– Какие трудности?
– Он убил двух человек. Грача и Пинженина. Последний – не последний человек в городе. Вы же сами работали в органах и знаете, как это бывает.
Для меня это было откровением. Я понятия не имел, что происходило на проклятом кирпичном заводе после того, как я отключился. А там, оказывается, разыгрывалась самая настоящая бойня.
– Колесову конец, да? – спросил я. – Его закроют к чертям собачьим?
– Не думайте об этом. Вы живы, и это главное. А теперь, Сергей, давайте к делу. Я здесь для того, чтобы снять у вас показания. Расскажите мне вашу версию развития событий. С самого начала. И, если можно, поподробнее. Время у нас есть.
С этими словами Брагин водрузил мне на грудь крохотный цифровой диктофон.
Мы разговаривали долго. Я рассказал все, как было, от начала до конца. На это ушло часа два времени и все силы, которые у меня были. Под конец, когда мой язык уже стал заплетаться, Брагин сжалился надо мной, сухо попрощался и исчез.
За последующие два дня я восстановился как следует и мог спокойно передвигаться по отделению. На пятый день моего пребывания в больнице врач во время обхода сообщил, что сегодня меня выписывают. Я могу отправляться домой – правда, при условии, что трижды в неделю я буду ходить на перевязку в процедурный кабинет.
Домой мне не очень хотелось. Там все напоминало о пролившейся на пороге квартиры напрасной крови. Об истории, в которую я вляпался по собственной дурости. Об Ольге, которая когда-то жила в этих стенах.
Все эти дни, находясь в больнице, я думал о ней. Каждый раз, когда в палату входила медсестра, я ждал, что сейчас она скажет «К вам посетитель», после чего порог помещения переступит Ольга в накинутом на плечи белом халате. Но этого не было. И к концу своего пребывания в провонявшем лекарствами и кварцем лазарете я стал понимать, что этого и не будет – никогда. Для Ольги я теперь навсегда буду ассоциироваться с тем, по вине которого она чуть не погибла. Вот и все. Если тебя вытащили с того света – это еще не значит, что люди должны открыть тебе сердце и простить все прошлое. Это только твой опыт, но не их.
Выписываясь, я не без труда переоделся в шмотки, которые мне занес Стас. Денег в вещах, выданных мне санитаркой, не оказалось. Сотовых телефонов тоже. Это было плохо. Я остался не только без работы, но и без тех 200 тысяч рублей, которые заработал в прямом смысле потом и кровью. Кто же их спер? Да кто угодно. Начиная от врачей «скорой помощи» и заканчивая той самой санитаркой. Как говорится – ничего удивительного, детка, это Россия.
С пакетом, в котором находился мой скудный скарб, я выбрался из здания больницы под палящее яркое солнце. Щурясь от бьющих в глаза солнечных лучей, я сделал шаг с крыльца и услышал насмешливое:
– Помочь?
Это был Колесов. Он стоял с сигаретой в зубах и, ухмыляясь, смотрел на меня.
Неожиданная встреча. Я не знал, как вести себя с ним. Поколебавшись, я пробормотал:
– Хотел извиниться перед тобой. Прости за тот… за тот случай. В твоей квартире.
– Когда-нибудь я обязательно врежу тебе за это, – сообщил Колесов. – Потому что дом, Маслов, это святое. Врезал бы и сейчас, но боюсь, что ты развалишься, а мне потом отвечать.
Я не знал, что сказать, а потому согласился:
– Развалюсь.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 31
