После этих слов она исчезла и Мец исчез, а Лиза – или не Лиза, но похожая на нее девушка – тоже посмотрела на Вальтера и заплакала. И плакала до тех пор, пора он не ощутил, что не может больше видеть ее слез, и не проснулся.
Вальтер сел на кровати в своем номере в гостинице «Москва» и долго смотрел на бледную предрассветную мглу над Красной площадью. Голова у него болела, и он ничего не понял из этого сна, особенно почему эта странная девушка процитировала любимую пословицу его отца, Франца-Ульриха Штольца: «Неожиданное приходит часто!»
А впрочем, нет! Кое-что Вальтер все же понял: завтра в шесть вечера он непременно должен быть на Садово-Кудринской, возле планетария.
Хабаровск, 1957 год
В тот день Саша пошел в родной медтехникум. Еще не столь давно в его здании располагался Улаг, управление лагерями, но с 1954 года здание арендовал медтехникум. Раньше он назвался школой медсестер (объявляя остановку, кондукторы автобусов по-прежнему так и называли ее), и неизвестно, поступил бы туда Саша или нет, если бы школу медсестер (как бы заведение сугубо для особ женского пола!) не переименовали в медтехникум № 1 и не открыли там фельдшерское отделение. Первый год Саша учился на вечернем, а потом появился и дневной факультет. После техникума поступить в мединститут можно было почти беспроигрышно. С диагнозом «плоскостопие третьей степени» Саша мог не ждать повестки в армию. Не то чтобы это его огорчало: военные подвиги в мирное время его ничуть не прельщали, – но откуда взялось это плоскостопие, он совершенно не мог понять.
Так или иначе, на днях он выдержал вступительные экзамены в медицинский институт и жил сейчас в трепетном ожидании дня зачисления. Но тут ему пришло возмущенное письмо из техникума: напоминали о не сданных в библиотеку учебниках. И Саша не без тревоги вспомнил, что выпускникам медтехникума при записи в институтскую библиотеку нужно будет предъявить обходной лист со всеми подписями и печатями. Саша, который практически не сомневался, что будет принят в институт, а значит, ему придется этой библиотекой пользоваться, стукнул себя по лбу, отыскал книги, собрал их в стопку, обвязал бечевкой, чтобы удобней было нести, и понесся каяться и извиняться.
На улице Базарной, а также на берегах речки Лесопильной и Амура строили теперь обещанный военными стадион имени Ленина, и грязища здесь царила какая-то совершенно жуткая. Саша несколько раз чуть не сорвался с досок, проложенных для перехода через ямы, но, когда в компании с несколькими мужиками помогал вытолкать завязшую в грязи «восьмерку», ходившую из центра до Базы КАФ, перемазался так, что пришлось остановить возле колонки у подножия Казачьей горы и попытаться хоть как-то почиститься.
Какая-то девушка возилась в аккуратном, донельзя ухоженном китайском огороде, огороженном невысоким плетнем, обвитым диким хмелем и синими вьюнками. Она аккуратной маленькой тяпкой окучивала кочаны китайской капусты кимчи[37], похожие на толстенькие и коротенькие бело-зеленые столбики, стоящие стройными рядами на грядках. На девушке были темные брючки и рубаха, какие надевали, выходя из дому, почти все китайцы, независимо от пола, однако из-под лимао, треугольной соломенной шляпы, ниспадала длинная светлая коса.
Русская, что ли?
Около девушки в борозде спала черно-белая собачонка.
Саша свистнул, собачонка подскочила и залаяла, девушка подняла голову.
Ну да, она была русская – молоденькая и очень хорошенькая. Мгновение она неподвижно смотрела на Сашу, потом голубые глаза ее расширились, лицо стало изумленным.
Саша тоже удивился.
Что она в нем углядела, эта девчонка, чтобы так вытаращивать глазки? Этот мерзкий Игорь, с которым Женька… ну, понятно чтó! – короче, Игорь хоть был красавец с этими его черными глазищами, а Саша – сущая ерунда, в зеркало стыдно глянуть!
С другой стороны, конечно, приятно, когда барышня так откровенно обалдевает при одном взгляде на тебя…
Саша помахал девушке и поспешил дальше. На повороте оглянулся – она перевесилась через забор и вытянула шею, провожая его взглядом.
Ха!..
На счастье, в библиотеке на выдаче сидела не та почтенная грымза, которую Саша видел здесь раньше, а какая-то молоденькая и хорошенькая девушка, которую он, окрыленный предыдущим успехом, в два счета охмурил, обрушив на нее водопад комплиментов и пообещав сводить в кино. Ей просто ничего не оставалось, как принять у него книги и подписать обходной лист!
Послав на прощанье ворох воздушных поцелуев и обойдя молчанием вопрос об обещанном свидании, Саша, очень довольный собой, вышел из техникума и решил возвращаться домой переулками Казачьей горы, которыми можно было напрямую пройти на улицу Запарина, – чтобы не тащиться по перекопанным Базарной и Лесопильной.
Странно… Всю дорогу Сашу не оставляло ощущение, что спину так и сверлит чей-то внимательный взгляд.
Однако оборачиваться было бесполезно: заборы и плетни, обвитые диким хмелем и вьюнками, теснились один к другому, там и сям торчали кусты, и даже если ему и мерещилось иногда, что за ними мелькает какая-то таинственная фигура, разглядеть никого не удавалось. Там и сям возились на своих капустных грядках трудолюбивые китайские огородники или несли на смешных коротеньких китайских коромыслах конусовидные ведра с водой, а то и корзинки, наполненные овощами: разносили зелень по домам покупателям. Было здесь и несколько русских домов, в огородах которых тоже мелькали люди: вовсю собирали урожай помидоров, – но никто из них не наблюдал за Сашей. Наконец он спустился в овражек, где доживала свои последние месяцы речка Лесопильная, перебежал ее по куцему мостику и затаился под прикрытием безудержно разросшегося куста золотых шаров.
Сейчас станет ясно, почудилась слежка или нет.
Через несколько минут по тропинке взбежала запыхавшаяся девушка в черных брючках и рубашонке, прижимавшая к груди свернутую вчетверо газету. Сбив на спину соломенную шляпу, она встревоженно озиралась, словно выискивала кого-то, русая коса так и металась туда-сюда. И это была та самая девчонка, которую Саша видел в огороде, когда шел в техникум.
Значит, это она преследовала его? Что, еще один клинический случай любви с первого взгляда?
Саше стало смешно.
Он хотел выйти из своего укрытия и спросить девушку, что ей надо и почему она так старательно пыталась его выследить, однако неохота было попадать в глупое положение: скажет, что видит его впервые в жизни, а по этой дороге бежала по своим делам. Может быть, подождать? Что она будет делать дальше? Начнет метаться и разыскивать – или уйдет?
Случай решил за него: из-за домов вдруг вылетела ватага пацанов, вопя:
– Нет, мы русские, а вы немцы!
– Мы немцами вчера были, надоело!
