— Я видела, как Гок бросил кинжал и тот, проколов рукав человека, воткнулся в стену. Вот я и решила, что подобное умение может мне когда-нибудь пригодиться. Это все.
— А когда же и где Гок продемонстрировал тебе подобные способности? — поинтересовался Хью.
— Двое мужчин последовали за нами с Пег, когда мы поднялись в уборную. В Лохмабене, — добавила она. — Они захотели, чтобы мы с ними пошли в другую комнату. Я сказала, что мы должны петь, но они настаивали, чтобы одна из нас пошла с ними. Но тут вмешались Гок и Гилли, и все закончилось хорошо.
— Понятно, — хмуро бросил Хью. — А не был ли один из тех, кто к вам приставал, тем типом, который привиделся тебе во сне?
Дженни осторожно кивнула. Стоя рядом с Хью, ощущая его силу и видя высокий рост, она подумала о том, что кинжал не поможет ей, если она вздумает защищаться от такого мужчины. Это же говорил ей и Гилли, к тому же Дженни сомневалась, что вообще сможет бросить кинжал в человека. Впрочем, похоже, это уже не важно, потому что Хью вот-вот отнимет у нее кинжал..
Он все еще хмурился.
Дженни затаила дыхание, готовясь услышать его приговор.
— Очень хорошо, — наконец начал Хью. — Ты можешь оставить у себя этот чертов кинжал. Но дай мне обещание, что будешь каждый день практиковаться в бросании кинжала, пока остаешься в этой компании. Я хочу знать, когда ты будешь делать это, и обязательно зови с собой Гилли. Если он не сможет, с тобой пойду я. Будет совсем неплохо, если в лагере пойдут слухи о том, что ты овладела искусством метания кинжалов.
— Непременно, — кивнула Дженни, пытаясь скрыть свое изумление.
Глава 9
Хью изнывал от голода и отправился на поиски Лукаса Хорна. Оказалось, что Лукас сидит за импровизированным столом, где вот-вот должны были обедать бродячие артисты.
Остальные расселись кто куда, но Лукас уже понял, что Весельчак любит обсуждать за едой игру артистов и предпочитает, чтобы его слова не пропадали втуне. Поэтому Хью счел за комплимент предложение Весельчака присоединиться к той группе, что сидела за его столом.
Разложив на козлах гладкие доски, Лукас кивнул Герде, которая стояла рядом со скатертью в руках и ждала, когда ее можно будет расстелить на столе. Лукас помог ей, а Хью тем временем приподнял скамью.
— Я принесу другую, — сказал Лукас. — Спасибо, — добавил он. — Как только мы тут закончим, ты можешь сказать всем, кто сидит у костра, что мы готовы сесть за еду.
— Конечно, Лукас, — отозвалась она, кокетливо улыбнувшись ему. — Надеюсь, ты не хочешь провести весь день за делами?
— Полагаю, что нет, — ответил он. — Скоро я к тебе присоединюсь.
Герда ушла, покачивая бедрами, а Лукас взглянул на Хью:
— Только не начинайте насмехаться надо мной, сэр. Она ужасно болтлива, как можно было заметить, поэтому я и решил, что разумнее дать волю ее языку, чем отсылать ее прочь, чтобы она распространяла сплетни. А где вы были все это время?
— Да так, то тут, то там, — уклончиво ответил Хыо, помогая слуге поднять вторую скамью. — Узнай у этой девушки все, что можно. И у всех остальных, кто выразит желание поболтать. Ее милость предполагает, что кое-кто тут затевает что-то против Арчи Мрачного.
— Опасная вещь, если это действительно так, — задумчиво проговорил Лукас. — Человека просто так не прозовут Мрачным.
— Да уж, — кивнул Хыо. — Таким, как он, лучше дорогу не переходить. Арчи скорее повесит обидчика, чем будет обсуждать с ним его ошибки. Сейчас он завоевал Галлоуэй, хотя до него никто не мог этого сделать, так что весь регион теперь подчиняется ему. И все говорят, что его турнир окажется грандиозным событием. Ходят даже слухи о том, что сам король, возможно, посетит его.
— Старина Блеари? Хотел бы я это увидеть! — насмешливо воскликнул Лукас. — Хотя я слыхал, что он с трудом встает с постели без посторонней помощи, а самые дальние его путешествия — из Стерлинга в Эдинбург и обратно.
— Совершенно верно, — согласился Хью. — Но Арчи устраивает турнир, а также состязание в замке Трив в честь третьей годовщины восшествия на трон Стюартов. Так что слухи вполне могут быть оправданными. Король любит, когда ему поют хвалу.
— Да уж, конечно, — вымолвил Лукас. — Посмотрим. Вы хотели, чтобы я что-то сделал?
— Только чтобы ты смотрел и слушал все, что говорят. И еще должен предупредить тебя, что наша девочка теперь носит с собой кинжал.
— Вы имеете в виду Герду? — удивился Лукас.
— Наша девочка, — выразительно повторил Хью.
— Но как же вы это допустили? Она может порезаться кинжалом, девчонки же не умеют пользоваться оружием.
— Малыш Гилли учил ее метать кинжал, — объяснил Хью. — Она способная ученица, но ей нужно еще тренироваться, прежде чем она научится с одного раза попадать в цель. Кстати, не помешает, чтобы некоторые мужланы из нашей компании прослышали о том, что у нее есть кинжал, и узнали бы, что она умеет им пользоваться.
— Надеюсь, что так оно и есть, но что-то не верится, что у нее это получается достаточно хорошо, — заметил Лукас.
— Но у нее есть и другие защитники, — сказал Хью. — Я хочу, чтобы она имела при себе кинжал — это заставит их постоянно следить за ней.
— Тогда, боюсь, нам придется задержаться тут подольше, — вздохнул Лукас.
— Да, именно так, — кивнул Хью. — В настоящее время она полна решимости остаться с менестрелями. Более того, я уверен, что мы наткнемся на серьезное противостояние, если вздумаем увезти ее отсюда против ее воли.
— Стало быть, вы разработали еще какой-то план, сэр? — полюбопытствовал Лукас.
— Угу. Не то чтобы он был очень надежный, — сказал Хью, — но я все же надеюсь уговорить девочку, не превращаясь в ее врага. Думаю, совсем скоро мы с ней станем друзьями.
— Неплохо бы, — глубокомысленно заметил Лукас.
Помогая Пег раскладывать хлеб по корзинам, Дженни внимательно наблюдала за окружающими, спрашивая себя, не может ли кто-то из них готовить заваруху против Арчи Мрачного. Раздумывала она и над тем, мог ли сэр Хью оказаться прав, когда убеждал ее, что в Триве бродячие артисты собираются всего лишь устроить представление для лорда Галлоуэя и, возможно, самого короля.
Что-то было не так, в этом Дженни не сомневалась, только никак не могла понять, что именно. Она рассказала сэру Хью все, что смогла вспомнить, но все же воспоминания о том сне были куда более зловещими, чем пересказ.
Хью не сказал ей ничего такого, против чего она могла бы возразить; более того, это ведь он предположил, что в ее сон проник чей-то разговор наяву. Когда Дженни проснулась, она помнила все до последнего слова, и, несмотря на то что сама говорила о природе снов, этот разговор не забылся.
