Лицо Селии сморщилось, а плечи содрогнулись. Сара размышляла о том, стоит ли ей подойти и обнять ее, но не успела она решить, как Селия распрямилась.
– Мне не довелось стать бабушкой, – низким голосом произнесла она. – Хотя я и матерью-то не была хорошей. Но вот Клэр была бы хорошей матерью. Сара кивнула.
– Она заботилась обо мне. – Она снова зарыдала в стакан. – Кто теперь будет меня содержать?
Сару как громом поразило. Селия лишилась кормушки! А теперь она плачет о том, что некому давать деньги на ее попойки.
Около получаса Селия впадала то в истерику, то в некое подобие ярости.
– Что ж, – сказала Сара, теперь зная, как сможет достучаться до нее, – я могу заботиться о вас, пока я сама здесь.
Селия уставилась на нее.
– Пока они думают, что я Клэр, они будут считать нормальным, что я ухаживаю за вами.
Женщина прищурилась.
– Да?
Сара ненавидела себя за этот новый обман. Но что еще ей оставалось делать?
– Ты хочешь сказать, что я могу здесь остаться? – Затуманенным взором Селия обвела комнату.
Должно быть, это самое роскошное место, которое ей когда-либо доводилось видеть в своей жизни. Не говоря уже об отличной еде и бесплатной выпивке.
– На некоторое время, разумеется, – ответила Сара. – До тех пор, пока они считают, что я Клэр.
– Это будет трудно, – посмотрела на нее Селия.
Сара проявила твердость и встретилась с ней взглядом.
– Но возможно.
– Пока вы пьяны, вы будете сидеть здесь, – начала выдвигать условия Сара. – Наверняка это будет большая часть времени.
Селия хмыкнула.
– Вы чуть не убили одну из служанок, унизили Холлидеев перед очень важными деловыми партнерами и поставили себя в идиотское положение. Вы будете оставаться в этой комнате, пока я не разрешу вам спуститься. Если вы перестанете пить, то все будет по-другому.
Селия откинула голову назад и, сощурившись, посмотрела на Сару.
– Знаешь, может быть, это будет не так и сложно притворяться, что ты Клэр.
После этих слов подбородок у нее дрогнул.
– Девочка любила меня.
– Мы поняли друг друга?
– Ты Клэр. Я сижу здесь, пока ты не выпустишь меня, сладкая.
Можно ли ей довериться?
– Если вы выйдете отсюда, – она указала на дверь, – и проговоритесь, то нас обеих вышвырнут из дома.
– Я пьяная, но не выжившая из ума. Я буду сидеть здесь и развлекаться в одиночестве. Я люблю читать газеты. Как ты думаешь, я могу попросить газеты?
– Я прослежу, чтобы вам приносили газеты, как только мистер Холлидей их прочитает. Наверняка он получает несколько изданий.
– А как насчет… ну ты знаешь… них?
– Холлидеев? – Сердце у Сары подпрыгнуло при мысли о том, что ей придется посмотреть им в глаза. – Я поговорю с ними. Извинюсь.
– Притворись, что стыдишься меня. Это всегда с такими срабатывает.
Сара повернулась. Бедная Клэр. Без матери Сара всегда чувствовала себя обделенной, но иметь такую мать, как Селия, должно быть… чрезвычайно трудно. Мягко говоря.
– Я оставила здесь бисквиты и джем. Поешьте и выпейте кофе. Я попрошу прислать вам горячего чаю.
– И посмотри, что из спиртного пьют богатые. Ладно? Я хочу пить то же самое.
Сара поморщилась от отвращения и вышла из комнаты.
Грувер вытирал грязь и убирал камешки с пола в холле. Он уже успел убрать осколки разбитого горшка. Он поднял глаза, и у него на лице отразилось сочувствие.
Сара подошла ближе и, изучив разбитые напольные плитки, спросила с дрожью в голосе:
– Сколько штук испорчено?
– Кажется, пять. Миссис Пратт говорит, их заказывали в Италии еще в то время, когда старый мистер Холлидей строил дом.
Сара поймала себя на том, что кусает губы.
– Их можно заменить? Он покачал головой.
– Не знаю.
– А что с горшком?
– Его миссис Холлидей привезла из путешествия по Индии.
– Какой ужас! – Сара стиснула руки. – Грувер?
Он посмотрел на нее.
– Мне понадобится ваша помощь.
– Что скажете, мэм?
– Селии, кстати, не называйте ее миссис Патрик, нельзя позволять без моего разрешения выходить из комнаты. Я не могу допустить, чтобы снова случилось что-нибудь подобное.
– Я предупрежу слуг, – с пониманием ответил он. – Мы будем поочередно следить, чтобы она не выходила.
– Спасибо. Гостям уже подали чай? Он кивнул.
– Отлично.
– Да, мэм. Мэм?
– Да, Грувер?
– Он больше бранится, чем на самом деле сердится. И знайте, что мистер Холлидей благородный человек. Его поступки всегда справедливы.
Справедливость в данном случае – это выставить ее из дома вместе с ее ребенком. Эта пьяная женщина наверху имеет больше прав находиться здесь, чем она. Потому что она – мать Клэр.
– Я помню. Спасибо.
Каким-то образом она должна спасти репутацию Николаса перед его клиентами и друзьями. Она пригладила юбки и остановилась в холле, чтобы проверить перед зеркалом прическу. Ее кудри были, как всегда, безнадежны, несколько прядей выбилось. Зато щеки алели, словно она весь день провела на солнце.
Смирившись со своим видом, Сара расправила плечи и, игнорируя пульсирующие виски и боль в ноге, направилась в парадную гостиную. Кэтрин и Джейн Мэри обсуждали спектакль, который видели в Лондоне в прошлом сезоне. Николас угрюмо созерцал гостей. Клэр знала, что может случиться, и она должна была позаботиться о порядке. Если бы она предупредила его или слуг, они смогли бы предотвратить беду.
Опершись о каминную полку, он потягивал бренди. Боковым зрением Николас заметил какое-то движение и обернулся.
Шурша черным атласом, вошла Клэр. К вечеру она стала хромать сильнее обычного. Щеки у нее были румяны, и она была необыкновенно хороша, словно только что танцевала вальс, а не общалась с пьяной матерью.
Он не ожидал, что у нее хватит мужества показаться на глаза его гостям, ему самому. Николас с трудом поборол восхищение.
Остальные изо всех пытались не делать события из ее появления.
Леда встала и пошла к ней, но Клэр остановила ее. Все взгляды устремились на нее.
– Я хотела бы взять на себя ответственность за случившееся. – Голос у нее немного дрожал. – Я в трудном положении. У моей матери проблемы с алкоголем.
Она внимательно посмотрела на него, а он не мог отвести от нее глаз.
