8
В отношении погоды то был самый худший уикенд лета, для Фаби же это были самые прекрасные дни в ее жизни. Дождь лил без остановки, но Фаби не видела необходимости покидать дом, разве что ради быстрых пробежек по саду под зонтом с Мэтью под предлогом подышать свежим воздухом. Он же рано утром ездил в близлежащую деревню за свежими газетами, которые они потом, потягивая кофе, читали вместе. Затем они опять возвращались в спальню и там любили друг друга. Усталые и счастливые, они засыпали лишь для того, чтобы проснуться с общей жаждой нового праздника страсти.
На второй день после позорно позднего ланча Фаби решила прояснить кое-что между ними.
— Мэт, по поводу наших отношений…
— Аллилуйя! — триумфально воскликнул он. — Неужели ты наконец признаешь, что у нас отношения?!
— Естественно, как же это еще назвать, — устало отозвалась она. — Меня только беспокоит их характер. Ты говорил, что хочешь, чтобы я была твоей…
— Да, по-моему, я достаточно ясно выразился! — Он помолчал. — Я надеялся, что это желание взаимно.
— Взаимно, — резко бросила она. — Я, по-моему, тоже достаточно ясно выразилась.
Мэтью взял ее за руку.
— Так в чем же проблема, Фаб?
— У тебя своя собственная, уже состоявшаяся жизнь. У меня своя. Помимо Кайла и Пейдж у меня есть друзья, к которым я сильно привязана. — Она взглянула на него почти с мольбой. — Даже если ты рассчитываешь играть в моей жизни главную роль, я не хочу ограничивать общение с ними.
— С чего ты взяла, что я против твоего общения с друзьями? — удивился Мэтью. — По работе мне приходится постоянно разъезжать, и, естественно, я не буду настаивать, чтобы моя возлюбленная сидела и грустила одна у окна в ожидании моего возвращения. Но тем не менее разве я не имею права претендовать на большую часть твоего времени, когда я в Сиднее?
— Само собой разумеется. — Фаби широко улыбнулась. — Хорошо. Тогда договорились. Ведь настанет день, когда мне понадобится поддержка всех моих друзей.
— И что же это за черный день такой?
— Когда наши отношения закончатся.
Он подозрительно сузил глаза.
— Ты считаешь, что у нас ничего не выйдет?
Фаби грустно улыбнулась.
— Такова уж, видно, моя судьба.
Мэт нахмурился.
— Мне не нравятся такие рассуждения.
— Мэт, я не хочу повторить ошибку моей матери, всем сердцем привязавшись к одному человеку. Я видела, как она страдала.
— Фаби, не все мужчины такие, как твой отец. Я докажу тебе это.
— Я могу тебе надоесть. Такое случается.
— Нет, так не будет. Даже не стоит это обсуждать, — сказал он уверенно.
— Мэт, в душе ты ведь тоже одинокий волк. Тебе же тридцать два, а ты до сих пор не женат, — настаивала Фаби.
— Потому что та единственная женщина, с которой я мечтаю связать свою судьбу, долгие годы смотрела на меня так, будто я мерзкий червяк, не достойный даже быть раздавленным ее изящной ножкой, тогда как к моему брату всегда питала благосклонность. Я никак не мог понять, откуда такая немилость? Да, я не одобрял ваших отношений с Кайлом, но только потому, что хотел, чтобы ты была моей. С той самой минуты, как впервые увидел тебя пять лет назад.
Фаби ошарашенно уставилась на него.
— Сначала я еще не осознавал этого, я понял это гораздо позже. Ты подсознательно всегда была где-то рядом, как тихая сладкая боль, которая никак не утихала. А потом вдруг Кайл поделился со мной новостью о вашей якобы помолвке, и мне наконец открывается печальная истина. Без тебя мне ничего в жизни не надо. Ты всегда была рядом, а я просто-напросто проморгал тебя. Начался сущий ад. Сама мысль, что кто-то другой завладеет тобой, была мне невыносима. Даже если этот кто-то другой мой собственный брат!
Фаби сидела не шелохнувшись. Такие шокирующие откровения никак не укладывались в ее голове.
Мэтью смотрел на нее долгим, пронзительным взглядом, словно пытался навсегда запомнить каждую черточку ее лица.
— Я не одинокий волк. Я однолюб, — вымолвил он наконец. — Я люблю тебя, Фаб. И буду любить, пока дышу. Я пытался бороться с собой. Однако любовь — это не область ума, это не вода в кране, которую можно включить и выключить. Это чувство делает меня беспомощным и уязвимым, но я ничего не могу изменить.
Фаби была так потрясена, что не могла ни шевельнуться, ни ответить.
— Я не собираюсь давить на тебя. Мои слова ни к чему тебя не обязывают…
— Мэтью, — прервала она его, — я действительно очень счастлива, что ты вошел в мою жизнь. За последние два месяца я узнала тебя с другой стороны, ты открыл мне мир чувств, о существовании которых я раньше и не подозревала. Признаюсь, я никогда не испытывала ничего подобного ни к одному мужчине.
Он усадил ее к себе на колени.
— А что именно ты чувствуешь?
Фаби свернулась в комочек в его объятиях, пытаясь подобрать нужные слова.
— Вряд ли я влюблена в тебя.
Мэтью напрягся.
— Вот Пейдж бывает постоянно в кого-то влюблена, и каждый раз в ее глазах загораются звезды. Она не видит реального человека, который рядом с ней, а только свой идеал. Я же, напротив, прекрасно сознаю все твои недостатки.
— Каковых у меня немало, так?
— У меня уже была возможность убедиться, что ты очень добрый и щедрый. Но ты также бываешь нетерпимым и властным. Я знаю все это, и вместе с тем это нисколько не влияет на мои чувства к тебе.
— Ради Бога, Фаби, — тон его стал неожиданно умоляющим, — так что же ты все-таки чувствуешь?
— Я бесконечно счастлива, когда ты рядом, а когда тебя нет, мне чего-то не хватает…
Она не договорила, потому что Мэтью накрыл ее рот поцелуем.
— О, Фаб, клянусь, я буду боготворить и защищать тебя всю жизнь, — взволнованно произнес он, оторвавшись от ее губ. — Поверь мне.
Как бы мне хотелось тебе верить, Мэтью! — печально подумала она.
Постепенно Фаби убедилась, что Мэтью не бросает слов на ветер. Он проявлял трогательную заботу о ней, даже когда его не было в городе.
Регулярно он ездил в Лейксайд, много времени отнимал у него новый проект на Фиджи. Иногда влюбленные не виделись целую неделю. Но чем дольше длилась разлука, тем более пылкой была встреча. Счастье Фаби портило только одна вещь.
— Поставь себя на мое место, — как-то сказала она, — мне нужно время, чтобы привыкнуть к мысли, что теперь мы вместе. Ведь еще совсем недавно я испытывала к тебе жуткую антипатию.
— Но ведь твое отношение ко мне изменилось? — полуутвердительно, полувопросительно произнес Мэтью.
