— Еще бы, очень! Ты уже привозил сюда кого-нибудь?
— Нет, я сам здесь в первый раз. А что?
— Просто спросила.
— Проголодалась? — Не дожидаясь ответа, Мэтью провел ее на кухню, где на столе большая корзина с провиантом примостилась рядом с темной коробкой.
Фаби достала продукты.
— Поставлю вино в холодильник охлаждаться, — сказал Мэтью.
— Надеюсь, это не «Пино нуар», — заметила она, накрывая на стол.
— Конечно нет, только варвар будет охлаждать «Пино нуар». А почему оно тебе не нравится?
Фаби скривила лицо.
— Тот незабываемый ужин в Китовом хвосте навсегда отбил у меня любовь к этому вину.
— Что касается меня, то это единственное, что помогло мне держаться в тот вечер. Ты смотрела на меня как на заклятого врага, и еда не лезла в горло. Твоя реплика перед уходом была последней каплей. — Мэтью нарезал ветчину. — Ты действительно так считаешь?
— Я уже не помню, что тогда сказала, — соврала она.
— Помнишь, прекрасно помнишь, — сказал он, указывая на нее ножом. — Ты заявила во всеуслышание, что вовсе необязательно испытывать симпатию к мужчине, чтобы лечь с ним в постель. Из прошлого опыта сделала такие выводы или намекала на меня?
— Это был камень в твой огород. — Фаби поморщилась. — Вы с Кайлом очень больно ранили меня в тот день.
— Ты тоже больно ранила меня тогда, — сказал Мэтью и театральным жестом ударил себя в грудь. — Прямо в сердце.
— Хочешь, поцелую — и все заживет? — Она направилась к нему, в глазах ее плясал хитрый огонек.
Фаби развела в стороны его перепачканные жиром от ветчины руки, обвила его за талию, а другой рукой принялась расстегивать пуговицы на рубашке.
— Так нечестно, — простонал он.
— На войне и в любви все средства хороши, — оправдалась она и поцеловала мускулистую грудь как раз там, где билось сердце.
— А в данном случае что именно? — спросил он.
— И то и другое… — Фаби гладила его обнаженную спину подушечками пальцев, скользя губами вверх и вниз по груди и то и дело дотрагиваясь кончиком языка до его напрягшихся сосков. Затем она двинулась по гладкой коже вдоль плоского живота вниз, туда, где курчавились жесткие волосы, и уткнулась в пуговицу на джинсах. Мэтью резко, шумно вздохнул. Тогда она отошла на шаг, победоносно взирая на свою жертву. — Можешь вымыть руки.
Он смотрел на нее затуманенными глазами, тяжело дыша, словно пробежал стометровку, затем отвернулся к раковине и открыл воду. Когда он снова повернулся к ней лицом, то одарил таким взглядом, от которого у Фаби засосало под ложечкой.
— Скажи спасибо, что я голоден как волк, иначе такие шалости тебе бы просто так с рук не сошли, — пригрозил он, застегивая пуговицы на рубашке. — Но час расплаты уже близок.
— Если тебе не понравилось, я больше не буду так делать, — притворно надула она губы.
— Ты прекрасно знаешь, что чертовски понравилось, — взвыл он. — Только я бы предпочел, чтобы мои руки были свободны. Да и ты, полагаю, тоже.
Какой-то волшебный момент они не мигая смотрели в глаза друг другу. Но вдруг Мэтью улыбнулся, и Фаби тоже не смогла сдержать улыбки в ответ. Ни с того ни с сего оба весело рассмеялись. Ужин они готовили, по-дружески толкаясь и счастливо смеясь.
Впервые после возвращения с Фиджи у Фаби проснулся зверский аппетит. Мэтью лишь только кивал в знак одобрения.
— Вот так-то лучше. Пора тебе уже поесть как следует.
— Это все из-за краски. Оказывается, я не переношу запаха краски. Я и не подозревала раньше. Все ремонтные работы в Лоу-плейс велись в мое отсутствие.
После ужина они сидели на диване в гостиной. Мэтью протянул ей сверток.
— Что это? — спросила Фаби, разворачивая бумагу.
Перед ней лежала стопка новейших романов-бестселлеров.
— О, Мэтью, как здорово!
— Уже читала их?
— Нет, только отзывы, — призналась она, просматривая книги, а затем чмокнула его в щеку. — Похоже, скучать нам на выходных не придется.
— Ты неправильно поняла. Книги — это подарок. Возьмешь домой. А пока ты здесь, со мной, я претендую на то, чтобы быть центром твоего внимания, — заявил он и усадил ее к себе на колени. — И прямо сейчас.
На вилле страсть настигла их, словно ураган, снося все на своем пути, сбивая с ног. Здесь же, в этой полупустой комнате, освещенной тусклым светом лампы, с задернутыми шторами, укрывших двоих влюбленных от остального мира, магия была совсем иной, но не менее чарующей, чем в той залитой лунным светом спальне в башне.
На этот раз Мэтью не спешил. Легкими поцелуями он покрывал ее лицо, ни разу не коснувшись губ. Он то приближался к ним, то вновь удалялся со сводящим с ума самообладанием. Фаби сознавала: еще немного — и огонек страсти, что горел сейчас ровно и приятно согревал тело, вспыхнет ярко-ярко и поглотит их обоих. И действительно, как только его язык проник в ее рот, бурный поток острого желания прорвал шлюзы, дотоле сдерживавшие дикую неподвластную воле разума стихию.
Мэтью уже жадно целовал ее, срывая одежду. Фаби самозабвенно отвечала на его поцелуи, непослушными пальцами расстегивая пуговицы на его рубашке. Внезапно он оторвался от ее губ, неровно дыша, и издал хриплый смешок. Как же неуклюже они оба выглядели, пытаясь справиться с молниями и застежками. Фаби тоже рассмеялась.
Но как только их обнаженные тела коснулись друг друга, смех замер. Они держали друг друга в объятиях, пока этого уже стало недостаточно. Тогда Мэтью приник к нежной ямочке у основания шеи, лаская руками плавную линию плеч, поиграл с болезненно напрягшимся соском, потом другим. Сначала осторожно, а затем все смелее и жарче он целовал их, пока не почувствовал, как дрожь наслаждения охватывает все ее тело. Его рот опускался все ниже и ниже, и Фаби уже не могла больше переносить эти танталовы муки.
— Пожалуйста, — умоляюще пролепетала она.
Но Мэтью, не обращая внимания на ее призывы, продолжал свой мучительно медленный спуск, пока наконец его язык не достиг ее жаждущего лона. Ее тело выгнулось дугой, а из горла вырвался сдавленный крик. Она попыталась оттолкнуть его, так как желала испытать этот восторг вместе с ним. Но водоворот чувственного наслаждения неумолимо увлекал ее за собой и противиться ему не осталось больше сил. Ее словно пронзил электрический разряд, и она громко вскрикнула.
Ее лицо горело. Она повернулась к нему спиной, но Мэт обхватил ее рукой за талию и притянул к себе. Он целовал сзади ее шею, его руки легли ей на грудь, большие пальцы теребили набухшие соски.
— Ты пахнешь диким медом… — шептал он ей в волосы.
Спиной Фаби чувствовала исходящий от него жар, который поглощал ее целиком.
Одним резким движением он развернул ее к себе лицом и вошел в нее хищно, собственнически. У Фаби перехватило дыхание. Закрыв глаза, она обхватила его ногами, вбирая в себя как можно глубже. Ее захватил волшебный ритм, и вскоре мир вокруг исчез, растворился в густом облаке сказочных ощущений.
