Инструктор нажала кнопку портативной машинки, печатающей билеты, потом взглянула на Джейн:
– Вы напрасно не допили кофе. Смена с четырех дня до полуночи – самая тяжелая.
– Мне достаточно, – ответила Джейн, поправляя тесную форменную рубашку.
Инструктор позволила себе слегка улыбнуться:
– Вы никак покупали эту форму в детском отделе?
– Нет, конечно. Когда я примеряла ее, она была мне слишком велика. Вот я и решила постирать ее в горячей воде. Рассчитывала, что сядет и будет как раз.
– По-моему, вы не посмотрели на допустимую температуру воды. Не все ткани любят горячую воду.
– И не говорите, – вздохнула Джейн. – Я буквально задыхаюсь в этой рубашке.
– Ничего, она потом растянется. – Инструктор вложила напечатанный билет в конверт. – Я советую вам в ближайшие пару дней не надевать жилет.
– Жилет? – удивилась Джейн. – Какой жилет?
– Разве вы не обзавелись пуленепробиваемым жилетом?
– А зачем он мне? Когда я оформлялась, мне говорили только про баллончик со слезоточивым газом.
– Вы не поверите, дорогая, но жилет – штука далеко не лишняя. Увы, в Остине не все отличаются дружелюбием. Если вас просто обругают – это бьет по самолюбию. А кое-кто бьет не только по самолюбию. Особенно при ночном патрулировании. Еще я бы посоветовала вам носить при себе ватные палочки.
Инструктор достала пластиковую трубочку, внутри которой лежала ватная палочка.
– А палочки зачем? – спросила Джейн.
– Чтобы с плевальщиками разбираться.
– С плевальщиками?
– Да. Я слышала, в одного из наших работников бросались экскрементами, но такие случаи редки.
– А плевки, значит, не редкость? – спросила Джейн.
– Теперь их стало намного меньше. Не так давно был принят закон о защите здоровья и достоинства работников общественной безопасности. Если кто-то вздумает плюнуть в вас или, простите, помочиться, это считается уголовным преступлением. Но на слово вам не поверят. А ватной палочкой вы возьмете мазок, чтобы сделать анализ ДНК.
– Потрясающе, – пробормотала Джейн. – О чем еще мне не сказали, когда я оформлялась? Поделитесь вашим опытом.
– Прежде всего подберите себе удобную обувь. Если форма не растянется, придется купить другую. Скованность очень мешает двигаться. А теперь подсуньте конверт под «дворник» этой машины и идемте дальше.
Инструктор водила Джейн по всей центральной части Остина, рассказывая о премудростях парковочной службы. Джейн узнала, на каких улицах чаще всего бывают нарушения, как с первого взгляда отличить просроченную парковочную квитанцию и как помечать мелом шины в тех кварталах, где нет паркоматов. В их работе очень ценилась скорость. Нужно было менее чем за тридцать секунд успеть ввести в машинку номер автомобиля, напечатать штрафной билет и подсунуть под «дворник».
– А если я не успею все сделать за тридцать секунд? – спросила Джейн.
– Неврученный штрафной билет повиснет на вас.
– Что значит «повиснет»?
– Допустим, вы замешкались с вводом номера машины и печатанием билета. А водитель в это время взял и уехал. Тогда, как у нас говорят, билет повисает на вас. Вам нужно вручную его аннулировать. Если таких билетов скапливается слишком много, это вредит вашей репутации. К тому же вы напрасно теряете время. В центре города мы за смену обычно выписываем около сотни штрафов. Постарайтесь как можно скорее подойти к этой цифре.
– Но я думала, что норм по штрафам не существует, – призналась Джейн.
– Официально не существует. Но негласно они есть.
– Почему при оформлении мне ничего не сказали об этом?
– Потому же, почему они умолчали про пуленепробиваемые жилеты. Забудьте про начальственные речи. В кабинетах умеют говорить красивые слова. А здесь – реальная работа. Но раз вам в инструкторы дали старушку Кристину, считайте, что вам повезло. Легкой жизни в ближайшую неделю не обещаю. Если будете внимательно слушать и делать все, что я говорю, за эту неделю многому научитесь. По рукам? Нам до захода солнца нужно обойти окрестные кварталы, а потом мы отправимся на Шестую улицу. Там я наглядно покажу вам, зачем нужен жилет.
Они прошли по тихому кварталу, служащему своеобразной границей центра. Увидев старый, еще монетный паркомат, Кристина остановилась перед ним, положила руку на обшарпанный корпус и наклонила голову, словно произносила молитву. Потом взглянула на Джейн:
– Это конец эпохи. Но думаю, даже самые лучшие должны рано или поздно уходить на покой. Остальные слова излишни.
Вид у Кристины был настолько печальный и подавленный, что Джейн смешалась.
– Простите, я не знала, что меня взяли лишь потому, что вы уходите на пенсию, – наконец сказала она. – Надеюсь, вас не принудили уйти. И еще надеюсь, вас… не напрягает необходимость меня обучать.
– Меня? На пенсию?! – расхохоталась Кристина. – Ничего подобного. Я, можно сказать, иду на повышение. Буду работать только по утрам и передвигаться на машине. А пешком мои старые ноги будут ходить лишь в субботу, по торговому центру, вместе со знакомыми клушами.
– Простите, я вас неправильно поняла.
– Это они уходят. – Кристина кивнула на старый паркомат. – Здешний квартал – последний оплот старой гвардии. Когда я начинала, все паркоматы были только такими. С пружинным механизмом. Со щелью для монет. Теперь их заменили хитроумные электронные штучки, приносящие в год по миллиону долларов дохода. Но я каждый день останавливаюсь и здороваюсь с этим паркоматом. Двадцать два года подряд. Знаете, когда здесь будут ставить электронные паркоматы, этот отдадут мне. Муж предлагает сделать из него лампу, но я возражаю. Я поставлю его в гостиной. Таким, как есть. Пусть стоит.
Джейн недоверчиво посмотрела на нее:
– Вы… здороваетесь с этим паркоматом?
Кристина кивнула:
– Может, вам это покажется сумасшествием, но потом вы меня поймете. Всех нас роднит одно: наши ритуалы. Гарольд делает снимки потерянных или выброшенных ботинок и туфель. Говорит, когда уйдет на пенсию, выпустит несколько фотоальбомов. Виктория много лет работала по утрам в квартале, где много ресторанов. Она собрала внушительную коллекцию пробок от пивных бутылок. Приклеивала их прямо на стены. И у вас появится свой ритуал, иначе от монотонности свихнуться можно.
– Сомневаюсь, – возразила Джейн. – Хороша монотонность, если в одном месте скажешь себе спасибо, что надела жилет, а в другом на тебя плюнут. И когда за день нужно выписать сотню штрафных билетов, тут только успевай поворачиваться.
– Человек ко всему привыкает. Это сейчас сто штрафов кажутся вам заоблачным числом. Потом научитесь думать о своем и почти машинально подсовывать конверты под «дворники» машин. Вот тогда изобретете себе занятие. Да, наша работа не из почетных. Все нас ненавидят за эти билетики. Но эта работа приносит тридцать шесть тысяч в год плюс льготы. А если сумеете продержаться, как я держалась все эти годы… будете выполнять негласную норму, не обострять отношений с начальством… глядишь, и вы начнете разъезжать по утрам на машине. И потом тихо доплывете до пенсии.
