– Мнительный ты стал, Шурик, ой, мнительный! – ввернул Панин фразочку из известного советского кинофильма. – В чем дело-то, объясни толком!
– Что-то не верю я, что его намерения в отношении Светланы отличаются чистотой и невинностью. В таинственности, которой он окружает себя, есть нечто подозрительное.
– Что, предлагаешь последить за самим заказчиком?
– Ну, пока не последить, а хотя бы проанализировать ситуацию и проявить осторожность. Давай пойдем методом исключения.
– Давай, валяй.
– Какие мотивы могут быть у молодого мужика для того, чтобы собирать такие сведения про эту блондинку? Что вообще у нормального мужика с молодой красивой бабой может быть? Любовь, ревность – это первое, что идет на ум. Вначале я решил, что он посредник и действует по поручению её мужа. Но так платить её муж вряд ли смог бы. Один обед в ресторане чего стоит! Я был у Шабановых дома, видел, что живут небогато. И ты подтвердил, что заработки его не ахти. Тогда я предположил, что Князь – сам её любовник или его посредник. Но зачем любовнику следить за ней? Она и так его не забывает. У них, похоже, давняя связь. Обычно такие любовники ведают о женщине больше законного мужа.
– Это ты по своему опыту знаешь или проводил опросы населения, склонного к левакам? – Валера пытался со мной шутить.
– Ладно, Валер, не сбивай! Допросы я в свое время проводил, а не опросы, будто не знаешь! Чего только, бывало, не наслушаешься!
– Так, что еще? Какие еще гипотезы вызрели в твоем мозгу?
– Любовник больше интересовался бы её мужем, своим соперником, а Князь хочет знать о блондинке все, включая её подруг и их общие увлечения! Зачем? Думай, Валера, вспоминай свою практику, напряги мозги! Только прошу тебя, отбрось все романтические версии о безнадежно влюбленном воздыхателе.
– Может, он пишет книгу и собирает материал…
– Валера, тебя опять заносит!
– Может, он замыслил шантаж? – неуверенно высказал Валера. – Ищет, на чем её подцепить?
– Вот, это уже теплее! – воскликнул я, радуясь, что Валера сам пришел к этой мысли. – Но возникает вопрос: зачем?! Что с неё взять?
– Уж не думаешь ли ты, что он маньяк? Этакий маньячок-оригинал?!
– Вот именно! Думаю! Причем как раз не простой, а утонченно-извращенный.
И я кинул ему газету, в которой описывалась одна мерзкая история. Маньяк долго выслеживал незаурядных женщин, затем шантажировал и заставлял воплощать его сексуальные фантазии. Панин бегло просмотрел статью и вернул мне газету.
– А у нас целых три красотки! И какие! – присвистнул Валера, притворяясь очень серьезным, но я-то видел, что он пока не разделяет мою тревожность до конца.
– Я не утверждаю, что наш клиент такой же гнусный сластолюбец…
– Конечно, Сань, этого-то поймали. Вот же, в газете написано! – перебил меня Валера. – А потом, Саша, сейчас в газетах напишут что угодно, лишь бы их издание покупали! Журналюги совсем совесть потеряли! Они сами и придумывают эти бредни. Ты, конечно, прав, что есть нечто странное в твоем друге детства. Но на деле может оказаться какая-нибудь такая мутота, которой мы даже и вообразить не можем. Ну, ты же сам знаешь, как оно бывает!
– Я знаю, что я ничего не знаю, – пробубнил я. – Так, Валера, теперь мы на всякий случай должны быть предельно внимательными, чтобы уберечь этих трех прелестных подружек от возможных неприятностей. Я хотел, было, сегодня отказаться от дальнейшей работы, но понял, что уже не имею права. Мы должны разобраться, чем все это закончится.
– Вот это верно! – резво согласился Панин. – Не дадим наших девок в обиду! Я так к ним прикипел душой! А особенно эта, Анна, м-м-м! Чудо, как хороша!
– Ты и в правду помолодел! – усмехнулся я. – Смотри, не влюбись, словно юноша бледный с взором горящим!
– Ну, Саша, ты же меня знаешь!
– Знаю, как облупленного. Слушай, Палыч, а вот еще один вариантик проклюнулся в моей голове. Расскажи-ка мне ещё разок про политическую деятельность Олега Шабанова.
– Ну, он вступил в партию, этой, как её, черт… Социальной демократии. Я же говорил тебе.
– И чем она отличается от других?
Валерий Павлович немного призадумался и обстоятельно выдал:
– Другие народ на площадях агитируют, бабулек-дедулек собирают, а эти решили ставку сделать на образованную часть общества и на активное студенчество. Шабанова студенты уважают. Он достаточно молод, энергичен. Кто его знает, вдруг далеко пойдет. Двинет, например, в депутаты.
– Вот-вот! А вдруг политические противники собирают компромат на всякий случай? Может, этот Князь морочит мне голову, а сам выуживает потихоньку всякие погрешности и оплошности из личной жизни семьи Шабановых? У нас вообще сегодня беседа странно выстраивалась. Он все в сторону уклонялся, словно зубы мне заговаривал. Будто путал следы.
– Ну, зубы заговорить ему не удалось! – усмехнулся Валера. – Видно, что тебе нездоровится. А насчет компромата в политических целях я не знаю… Смутно как-то, расплывчато. Мне даже сразу тоскливо и скучно сделалось. Любовь и ревность мне больше по душе.
– А правда зачастую бывает очень скучная и нудная, ты же знаешь. Это вымысел бывает ярким и виртуозным, – сказал я.
– Ладно, поживем-увидим. Разберемся, в чем дело-вопрос. Помнишь, как наш начальник всегда бормотал скороговоркой? В чем дело-вопрос?! – напомнил мне Валера, подражая голосу незабвенного полковника Тимохина. – Я пока, Шурик, могу сделать только предварительные выводы.
– Это, какие?
– Маньяков надо ловить. Женщин надо любить и беречь. А зубы надо лечить, – размеренно сказал Панин. – Поезжай-ка, дружок, в поликлинику.
Эта его неторопливая рассудительность всегда нравилась мне. Я последовал его доброму совету и поехал на Овчинниковскую набережную в Центральную поликлинику МВД.
Лечение – дело интимное. На мой взгляд, между врачом и пациентом должен быть контакт, даже симпатия, иначе неизбежны трения и проблемы. Свои зубы я давно доверял единственному доктору. Была у меня одна птичка-медичка в поликлинике МВД. Звали её Таисия. У неё рука легкая, как раз по мне. Вот к ней я и поехал. Таисия ухитрялась пользовать меня, хотя я уже не работал в наших славных правоохранительных органах.
– У-у, Сашенька, как все запущено! – сказала она мне, разглядывая свежий рентгеновский снимок моего зуба мудрости. – Все непросто. Обычной пломбой не отделаешься.
– А что там?
– Ты разве не заметил, что у твоего зуба отломился огромный кусок?
– Слушай, нет, не заметил. Он вчера заныл, а сегодня стало просто невозможно уже терпеть.
– И не надо терпеть! Молодец, что пришел.
– Это Панин меня направил.
– Привет ему от меня.
– Передам, если вернусь живым, – мрачно пошутил я.
