Неужели Эва выбралась на улицу и убежала? Нет, это ей строжайше запрещено. Значит, кто-то вошел в сад и увел ее! Мейбл похолодела, сразу подумав про родственников девочки, и воображение тут же принялось рисовать картины, одна страшнее другой.
Вернувшись на подгибающихся ногах в дом, она без всякой, впрочем, надежды на успех обыскала все комнаты, а потом позвонила Эрике и в полицию. Остаток дня прошел как в кошмарном сне. Телефон звонил не умолкая. Схватив в очередной раз трубку, она сквозь помехи на линии услышала далекий голос Эрнеста:
— Мейбл, как дела?
Она ответила не сразу, от волнения горло перехватила судорога.
— Где ты был? — наконец удалось выкрикнуть Мейбл. — Мог бы позвонить, Эрни! Ты ведь уже должен был вернуться.
— Извини, не мог. С Эвой все в порядке?
— Послушай, случилось ужасное. Девочка пропала! — И Мейбл зарыдала.
— Не может быть, — промолвил Эрнест после нескольких секунд мучительного молчания. — Мейбл, — теперь в его голосе прозвучали уверенность и спокойствие, — не плачь. Возьми себя в руки. Ты слушаешь?
— Д-да. — Она почувствовала себя чуть лучше.
— Дети иногда уходят и чаще всего, несмотря на все те ужасы, о которых пишут в газетах, благополучно находятся. Не стоит раньше времени паниковать. Ты искала в доме и в саду?
— Да, конечно. Эрни, я так боюсь!
— В полицию сообщила?
— Да-да!
— Может, она просто играет с тобой в прятки. Но все же попроси полицию проверить, не у своих ли она родственников. И пожалуйста, не паникуй. Завтра же я прилечу. Держись, Мейбл.
— Скорее бы, Эрни!
— Сам не дождусь, — еле слышно донеслось до нее, и их разъединили.
Когда стемнело, Мейбл стало еще хуже. Правда, полицейские сообщили ей, что в доме родственников матери ребенка нет. Но от этого Мейбл легче не стало… Господи, куда же она подевалась?! — беспрестанно задавала она себе один и тот же вопрос.
Эрика приехала и осталась у нее на ночь. До утра они сидели рядышком, тесно прижавшись друг к другу, и бросались на каждый телефонный звонок.
— Господи, чем я прогневила тебя! — воскликнула под утро Мейбл, вытирая слезы со щек. — Ну почему все, что мне дорого, исчезает!
— Не выдумывай, — запротестовала Эрика. — Не умирай раньше времени, дорогая. Вот Эрнест обещал сегодня вернуться.
— Но только потому что пропала Эва! А до меня ему нет дела.
— Неправда, дорогая, — мягко возразила сестра. — И подумай о своем малыше. Нельзя так изводить себя, ты ужасно выглядишь.
— А ты, думаешь, лучше?
В конце концов измученная Эрика отправилась немного вздремнуть, а Мейбл пошла в ванную, прихватив с собой телефон. Однако новостей о Эве не было.
Умывшись холодной водой, Мейбл надела свежие голубые джинсы, теннисные туфли и белую блузку. А затем спустилась в кухню, чтобы хоть чем-нибудь себя занять. И тут распахнулась дверь и вошел Эрнест, неся на руках бледную, грязную, взъерошенную Эву, прижимающую к себе Кисика.
Малышка сразу протянула руки к Мейбл, и та взяла ее, судорожно прижав к груди.
— Ничего не спрашивай, — хрипло произнес Эрнест, поразивший ее смертельной бледностью. — Приготовь ей стакан молока, бутерброд, ванну и постель… Впрочем, тебе, наверное, надо позвонить, так что я сам справлюсь.
— Хорошо, — тихо отозвалась Мейбл, поняв по его виду, что лучше и впрямь не суетиться и не приставать с расспросами. Она улыбнулась девочке. — Как дела, маленькая безобразница? Разве можно уходить одной. Мы за тебя так переволновались!
— Я была не одна, а с Кисиком! Мейбл, положи меня в кроватку…
С этими словами Эва опустила голову Мейбл на плечо, закрыла глаза и мгновенно уснула. Эрнест наблюдал за ними с непроницаемым лицом. Одежда его была измята, и выглядел он, прямо сказать, не лучшим образом. Но для Мейбл не было на свете человека дороже и красивее Эрнеста Финлея.
— Бедная девочка боялась, что я исчезну из ее жизни так же, как и ее родители, — прошептал Эрнест. — Вот и отправилась меня искать.
— Как искать!
— Ну, она брела по улице, когда я увидел ее еле переставляющую ноги от усталости. Я вылез из машины, и она тут же бросилась ко мне. С ней был Кисик, верный друг, который еще ни разу не подвел ее.
Мейбл заморгала, стараясь остановить слезы, и направилась к лестнице с Эвой на руках. Еда и ванна подождут, решила она, укладывая ребенка в постель и накрывая одеялом. Она осторожно протерла ей лицо и руки влажной губкой и пригладила волосы. Мысленно произнеся благодарственную молитву, Мейбл оставила дверь приоткрытой и спустилась вниз.
К этому времени Эрнест уже успел принять душ и переодеться. В чистых джинсах и клетчатой рубашке он выглядел, как и прежде, сильным, мужественным, только бесконечно усталым. Мейбл почти забыла о разделяющей их пропасти. Даже пережитый кошмар рядом с ним казался далеким прошлым.
— У тебя утомленный вид. Тяжело пришлось? — спросил Эрнест.
— Да уж нелегко. Но и ты тоже, знаешь ли, выглядишь неважно.
— Обычно я неплохо сплю в самолете. Но как только ты сказала мне, что Эва пропала, ни о каком сне не могло быть и речи. Я просто голову потерял от беспокойства.
— Не могу поверить, что такая кроха просто взяла и отправилась тебя искать, — вздохнула Мейбл. — Как же сильно она привязана к тебе, Эрни. Наверное, слышала, как я пытаюсь дозвониться до тебя несколько дней, и испугалась…
— Ты звонила несколько дней?
Мейбл покраснела.
— Да. Эва не единственная, кто волновался за тебя.
— Я тронут.
— Давай обойдется без сарказма! — отрезала Мейбл. — В сводках новостей передавали такое, что поневоле становилось не по себе.
— Извини, Мейбл. Значит, ты звонила узнать, все ли со мной в порядке?
— Да.
— И все?
— Ну, не совсем… Помнишь, ты спрашивал меня, не беременна ли я… Так вот ты оказался прав, а я ошибалась.
— Итак, ты беременна, — произнес Эрнест.
Мейбл не решилась взглянуть на него, лишь кивнула и сказала:
— Но не волнуйся, Эрни. Если уж ради Эвы мы не можем быть друзьями, то и мой ребенок ничего не изменит. Ты намерен подать на развод, что ж, я не стану тебя отговаривать.
— Мейбл… — Эрнест шагнул к ней и резко развернул ее лицом к себе. — Ты правда хочешь ребенка… нашего ребенка и при этом согласна на развод?
— Ты ведь сам завел речь об этом…
— Нет, все не так! Мне вовсе не нужен развод, неужели ты ничего не понимаешь?
— А, — горько прошептала Мейбл, — предпочитаешь, чтобы я оставалась твоей женой, потому что ношу твоего ребенка.
