Приятно сознавать, что твои задумки исполняются. Но еще приятнее, когда это происходит без лишних усилий с твоей стороны.
Мэтр Гираш — Опять ты? — недовольно проскрипела старая, рассохшаяся до безобразия дверь, когда я вышел из портала. — Имей в виду — без приказа не пущу! Даже не уговаривай!
— Не буду, — улыбнулся я, доставая из сумки заранее припасенный пузырек с краской. — Собственно, я вернулся для того, чтобы тебя подкрасить, как и договаривались. Позволишь мне поэкспериментировать с цветом?
— Чего-о? — с подозрением переспросила дверь, показав широкую пасть. — Да неужто я наконец дожила до того, что адепты начали выполнять свои обещания?
— Когда-то же надо начинать? — хмыкнул я и подошел почти вплотную. — Ну как? Готова обновиться?
Артефакт ненадолго задумался, а потом обреченно вздохнул:
— Давай… хозяин все равно не вспомнит.
— Хочешь, такие губки нарисую, что адепты завтра закачаются?
— Не хочу, — тут же буркнула дверь. — Что я тебе, вертихвостка — недоумков соблазнять?
Я хитро прищурился.
— А я к ним клыки нарисую. Здоровенные, упыриные. Снаружи будешь красивой, как мечта, а когда понадобится — так напугаешь, что народ будет в кошмарах тебя видеть.
— Гм, — задумчиво прикинула дверь. — Ну ежели в кошмарах, то давай. Только чтоб губы были самыми лучшими!
— Как у Лилитаны де Ракаш сделаю, — спрятав усмешку, заверил я, и она милостиво открылась, демонстрируя истрепанный торец.
В общей сложности на художества ушло чуть больше часа, потому что сперва мне пришлось сдирать с полотна старую краску. При этом дверь ерзала и постоянно хихикала, утверждая, что ей щекотно. А когда я принялся наносить контуры нового рисунка, еще и кокетничать начала, так что мне потребовалось все терпение, чтобы не садануть по этой заразе кулаком. Потом я очень долго уговаривал ее не шевелиться. Затем, собственно, рисовал. После этого попросил разинуть пасть пошире и, поразившись ее истинным размерам, увлеченно рисовал снова, время от времени покрикивая на развеселившийся артефакт, чтобы из-за престарелой деревяшки все мои старания не пошли насмарку.
Наконец, шедевр был готов, но я велел двери помолчать хотя бы десять минут, пока не просохнет рисунок. А пока она молчала, будничным тоном заметил, что мне надо смыть с себя краску, и беспрепятственно вошел внутрь.
— Тока шмотри, нишего там не трогай, — обеспокоенно промычала открытым ртом дверь. — Мне хожаин потом все ручки оборвет, ешели ужнает.
— Он у себя? — на всякий случай поинтересовался я, углубляясь в недра темного коридора.
— Канешно. Куда ш он денется от швоих любимых грибов?
— Понял. Спасибо. Не волнуйся, я сам с ним поговорю.
— Жашем это? — совсем разволновалась дверь и принялась с оглушительным скрипом закрываться.
— Предупрежу, что ты у нас теперь красивая до жути. А то вдруг он поутру так удивится, что помрет от радости?
Артефакт недовольно засопел, но крыть было нечем. Тем более что удар я предлагал взять на себя.
— Ладно, — наконец проворчала она, оставив снаружи крохотную щелку. — Я тебя подожду. Но ешли што — я тут ни при чем!
— Договорились, — кивнул я и уверенно направился к лестнице.
Отыскать мастера Ворга оказалось несложно — будучи верным старым привычкам, свой кабинет он на протяжении последних ста лет так и не поменял. Так что я без особых проблем добрался до нужной двери и, порадовавшись тому, что входной артефакт из чувства благодарности отключил ловушки, негромко постучал.
— Кого там демоны на ночь глядя принесли? — тут же послышался изнутри скрипучий голос старого мастера.
— Профессор Ворг, это адепт Невзун. Я был у вас вчера. А сегодня зашел вернуть ваши вещи.
— Что еще за вещи?
— Я пилу с собой брал — наточить было нужно, — смиренным голосом ответил я. — И простынку с трупа — я ее почистил. Хотя до конца кровь, к моему глубочайшему сожалению, так и не отстиралась.
В кабинете послышались шаркающие шаги, а затем дверь распахнулась и на пороге погруженного в полутьму кабинета возник сгорбленный маг, который, едва меня увидев, сперва подозрительно прищурился, а затем недовольно скривился.
