Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
– Ничего не понимаю. Он ждал меня дома, повез ужинать, и мы сейчас в новом японском ресторане. Ведет себя как ни в чем не бывало. Даже внимателен настолько, насколько был, когда мы только познакомились. Тогда, после вечеринки. И, насколько я поняла, настроен на продолжение вечера в постели.
– Имеет право. Для него ведь ничего не изменилось с момента вашей последней встречи. Ты ведь ничего не говорила ему о польской истории с художником?
– С Эдмундом. Нет, ничего не говорила. Неужели ты думаешь, что он потерпит соперника? Пусть даже все и осталось в прошлом.
– Мередит, смотри сама. Тебе ведь жить, не кому-то другому. Чувствуешь, что сегодня не готова, не сможешь – придумай какой-нибудь предлог.
– А если я пойму, что больше не смогу вообще никогда? – внутренне замирая, спросила Мередит.
Элинор вздохнула.
– Проблемы решаются по мере поступления. Сначала придумай отговорку на ночь. Потом у тебя будет время разобраться в своих ощущениях. Ну а если поймешь, что больше не можешь проводить время в постели с Рональдом, значит, придется действовать так, как я говорила.
– Как?
– Уходить от него и строить жизнь самостоятельно, – жестко ответила Элинор. – Прости, мне пора работать.
– Извини. Вечно я отвлекаю тебя своими проблемами, да? – виновато спросила Мередит.
– Мне действительно надо работать, – сказала Элинор и повесила трубку.
Выйдя из кабинки, Мередит слегка припудрила лоб и скулы, накрасила губы, чтобы хоть какими-то внешними признаками объяснить свое долгое отсутствие. Затем решительно распрямила плечи и вернулась за столик.
Всю дорогу до дому в машине Мередит молчала. Она напряженно думала.
Если сейчас отказать Рональду в близости, то он может заподозрить неладное.
Если она больше не будет спать с ним, то на какую женитьбу можно будет рассчитывать?
Но предать прикосновения Эдмунда, все то, что было между ними…
Она молчала, пока они поднимались в квартиру, молчала, когда прошли в спальню. Молчала и тогда, когда Рональд раздевался и ложился в постель, аккуратно вешая на спинку стула пиджак, рубашку, галстук. Машинально она отметила, что он немного осунулся, даже похудел. И что руки у него покрыты темными волосками. Раньше ей это не казалось отталкивающим.
Рональд похлопал по одеялу.
– Иди сюда.
Мередит стояла как каменная, не в состоянии двинуться с места.
– Чего же ты ждешь? Ты не скучала по мне?
– Рональд, я… – прерывисто выдохнула Мередит. – Я не могу!
– Чего ты не можешь? – удивленно спросил он.
– Я так не могу, – быстро поправилась она.
– Толком скажи, в чем дело. Да иди ты сюда, забирайся под одеяло, ты вся дрожишь. Не бойся – если ты не хочешь, я тебя не трону.
Мередит осторожно села на краешек кровати. Он набросил на нее одеяло целиком.
– Ну? – требовательно спросил он.
– Видишь ли… Я много думала о тебе, о наших отношениях, – начала она. И ведь почти не покривила душой.
– Что же ты надумала?
– Знаешь, неопределенность… Она изматывает. Понятно, что ты обо мне заботишься, что уделяешь внимание. Но ведь у меня есть вполне понятное желание иметь семью… детей, в конце концов. А так вроде мы вместе, а на самом деле по отдельности. У тебя своя жизнь где-то там, мне нет места даже в твоих деловых поездках.
Рональд выслушал сбивчивые и путаные объяснения Мередит и спокойно сказал:
– Понятно. Ты хочешь разобраться, кто мы друг другу. Ну, вполне очевидно, что я прекрасно к тебе отношусь.
– Этого мало для серьезных отношений, – прошептала Мередит.
– Послушай, Мередит, – сказал он несколько раздраженно. – Не будь ребенком. У меня серьезный бизнес, от количества дел голова идет кругом. Я уделяю тебе столько времени, сколько могу, иногда даже в ущерб бизнесу. Я даю тебе столько денег, сколько нужно, чтобы ты приятно проводила время и занималась, чем хочешь по своему усмотрению. Ты не ценишь этого?
– Ценю… но…
– Значит, так. Я все понимаю. У каждого бывают сложные периоды. У тебя сейчас период неопределенности. Не стану на тебя давить. Если тебе нужно время – пожалуйста, оно у тебя есть. Делай что хочешь, отдыхай, размышляй. И, разумеется, принимай самостоятельное решение. Либо ты принимаешь то, что я даю, либо нет. Третьего не дано. Других отношений я сейчас строить не могу. Семья, тем более дети – это огромная ответственность. А мое главное детище сейчас – это бизнес.
Мередит всхлипнула.
Похоже, Рональд, как многие мужчины, не переносил женских слез. Хоть и был достаточно расчетливым и практичным дельцом.
– Послушай, ну не надо расстраиваться. Я же не говорю, что никогда… Возможно, в будущем, позже… Когда я буду абсолютно уверен в делах, когда я стану спокоен за бизнес. Тогда и придет время подумать о семье, о свадьбе. Впоследствии и о детях. Договорились? Ты пока поразмысли, нужен ли я тебе, я тебя не тороплю. И не тащу насильно в постель, это ведь должно доставлять удовольствие обоим. Ты наверняка это помнишь. Я хочу продолжать с тобой отношения, мне нравится о тебе заботиться. Я же не стесняю твоей свободы, ты могла в этом убедиться. А что касается будущего… Ну, тут я тебе все уже объяснил.
Мередит ничего не оставалось, кроме как кивнуть в ответ.
Эту ночь они вполне мирно провели в одной постели, но под разными одеялами.
Мередит была так утомлена переживаниями, вдобавок хмель от вина еще не выветрился у нее из головы. Она мгновенно уснула.
Ей снилась Прага, ее готические шпили, причудливые крыши домов и набережные с их романтическими закатами…
8
Прошел месяц, затем другой.
Мередит отоспалась, отдохнула.
Вернулась к своей привычной жизни.
По бутикам белья и одежды, по парфюмерным магазинам, по косметическим салонам.
Конечно, в Праге и в Варшаве ей было совсем не до этих приятных процедур.
Теперь она позволяла себе столько сеансов ухода за собой в день, сколько могла переварить, не получив оскомины от сладкой жизни.
Целый день она могла провести в каком-нибудь роскошном спа-салоне, переходя из рук одного мастера к другому.
Педикюр и увлажняющие ванночки, массаж рук с последующим маникюром, шоколадные обертывания, терапия горячими камнями, турецкая парная…
Стрижки и укладки раз в неделю…
Походы по различным магазинам через день.
Постепенно, по мере того как Мередит вновь обретала вкус к обеспеченной жизни, забывалась Варшава.
Смог бы Эдмунд обеспечить тебе такой уровень? – думала она. Вот то-то и оно, что никогда не смог бы. Испытывал бы чувство вины, что я не могу себе все это позволить. А я испытывала бы вину за то, что из-за меня он бросил искусство, оставил живопись. Нет, эти отношения были обречены с самого начала. Это очевидно. Они пагубны по своей сути для нас обоих. Для меня. Для него.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
