— Смотрите, кто пришел! — произнес Эдвин. — Соскучилась?
Аманду чуть удар не хватил.
— Еще чего!
— Слушай, нам пора прекращать встречаться вот так.
— Мне это нравится не больше, чем тебе.
Выдержав паузу, Эдвин произнес:
— Может, присядешь? — Он отодвинулся, позволяя пройти к скамье. Его плечи блестели в лунном свете. Эдвин был в джинсах, но без рубашки.
— Нет, спасибо. — Лучше она останется в открытом пространстве. Ей хотелось развернуться и убежать обратно, но это выглядело бы как капитуляция.
Эдвин засунул руки в карманы джинсов.
— Не спится?
Аманда покачала головой.
— И тебе тоже?
— Я все ждал, может, ты появишься у меня. Потом перестал.
Губы Аманды пересохли, и она облизнула их.
— Зря ты надеялся, что я приду. После всего, что ты мне наговорил…
— Надежда умирает последней, — коротко ответил он. — Послушай, я действительно тогда неверно тебя понял?
— Да, все еще сомневаешься?
На какое-то время повисла тишина. Потом Эдвин решил прервать ее:
— Но знаешь, это не поддается логическому объяснению.
Сердце Аманды замерло. Она попыталась взглянуть на все более-менее хладнокровно, но не получалось.
— Я не могу заставить тебя верить мне, — сказала она. — И не собираюсь тратить на это ни времени ни сил.
— Может, это странно, — начал он, — но я… Я верю тебе!
Аманда чувствовала себя так, словно получила солнечный удар.
— Ты веришь мне?
Она взглянула на своего странного собеседника. Тень почти полностью скрывала его, но нетрудно было увидеть, что он смотрит прямо на нее.
— После того как я уехал в Канаду, — начал он, — я был уверен в том, что Николас вскоре прозреет и поймет, что сделал большую ошибку, женившись на тебе. Мне казалось, что вот-вот тебе надоедят игры с колледжем и всеми этими оболтусами и ты сбежишь. А когда ты так и не ушла, я решил, что тебя что-то удержало. А что же еще, как не деньги?
Аманда опешила.
— Ты ошибался! Буквально во всем ошибался!
Он молча согласился.
— Теперь я понимаю это и… мне жаль.
Она вздохнула. С плеч спал огромный груз.
— Спасибо.
— Спасибо? Да тебе впору кидаться в меня чем-нибудь!
— И не думай, что я не хочу этого. Еще как! На берегу много камней…
— Понимаю.
Секунды тянулись, как годы.
— Ужасно, что так вышло у вас с Николасом.
— Это не твоя вина. — Он сложил руки на груди, чуть помедлив перед входом в беседку. — Ты просто обнажила наши с ним противоречия. Рано или поздно я бы все равно уехал. Он сдерживал меня.
— Ник боялся, что ты увязнешь в легких деньгах, что они прельстят тебя и ты будешь жить только ради них.
Эдвин покачал головой и бесшумно усмехнулся.
— Деньги — это хорошо, но легко они мне никогда не доставались. Я вкладываю в работу массу энергии. Николас был не способен оценить это. Идея искусства ради искусства чиста и замечательна, но наивна, поскольку вдохновение не заплатит по твоим счетам.
— Оплата счетов для тебя важнее всего другого?
— Для меня важно делать так, как я привык: зарабатывать на жизнь, не терзаясь и не выпрашивая свою зарплату у дяди с толстым кошельком. Поэтому я взялся за эту работу, поэтому я и вернулся сюда. Частично поэтому…
— Ты отдал долг памяти Николаса сполна. Тебе не надо было подчиняться его воле. Это нечестно с его стороны — заставлять тебя бросать все, чего довелось добиться. Ты ничего не должен ему больше.
Он пожал плечами, глядя в темноту деревьев.
— Этот долг я никогда не возмещу.
Аманда вздохнула.
— В завещании не говорится, что ты должен жить здесь.
Сейчас он мог доверять ей, что удерживало его? В горле у нее пересохло от волнения.
— Ты хочешь, чтобы я уехал?
— Нет. — Эта мысль теперь уже пугала Аманду.
Может, он ждал, что она добавит что-нибудь еще, но женщина молчала.
— Спасибо, — произнес он тихо.
Ночной ветер шевелил кроны деревьев, что-то защекотало щеку Аманды, а потом запуталось в ее волосах. Она вскрикнула, и Эдвин шагнул к ней и увидел, что она безуспешно пытается сбросить назойливое насекомое.
— Не двигайся, — приказал он, хватая ее за руку. — Ты его только глубже загонишь.
— Что это? — спросила Аманда несколько брезгливым тоном. Здесь летали огромные жуки и мухи, они были безобидны, но безобразны на вид.
— Это обычный майский жук, — ответил Эдвин, запуска пальцы ей в волосы. — Стой смирно, пока я буду его вытаскивать. Ну вот…
Пленник жужжал и безрезультатно пытался выбраться из цепких пальцев Эдвина. Тот поднял руку и отпустил жука.
— Все хорошо? — Эдвин погладил ее по волосам.
— Я не испугалась, — солгала она, — просто удивилась.
— Ну конечно! — Его голос был приятен, так же как и прикосновение его руки.
Аманда вдруг ощутила, как близко они друг от друга, и он, не раздумывая, прижал ее к себе.
10
Она не сопротивлялась, осознавая, что это было неизбежно с момента их первой встречи.
Эдвин целовал ее лоб, и Аманда ощущала его прикосновение всем своим телом. Его губы переместились на ее веки. Затем она уловила его дыхание на своих губах и раскрыла их, отдаваясь его страсти. Поцелуй был затяжной, нежный, интригующий и обещающий столько всего…
Молодая женщина положила ладони на его крепкие руки, они скользнули вверх, к плечам, и обрели покой на сильной тугой шее. Ее пальцы стали легонько теребить его волосы.
Когда Эдвин поднял голову, тело ее задрожало, судороги желания пробежали по коже, а грудь напряглась.
От ее взгляда не ускользнуло движение его кадыка, когда мужчина сглатывал. Она улыбнулась и коснулась языком ямочки в основании шеи.
Эдвин произнес что-то неразборчивое, но взрывное, и начал медленно расстегивать пуговицы на ее халате.
— Блаженство…
Он стянул податливую материю ночной рубашки и высвободил томящееся желанием тело Аманды, ее груди, налитые тяжестью, позволяя легкому ветерку ласкать их. Несколько мгновений мужчина стоял и разглядывал ее, а потом метнулся и яростно прижался к ней, обнаженной. Руки его дрожали.
— Я мечтал об этом, — прошептал он, — месяцы… годы!
