Бекки в расстройстве провела рукой по волосам.
— Ты делаешь большую ошибку, Бекки.
— О чем ты не устаешь мне повторять.
— Ты приняла решение и идешь напролом, не считаясь с тем, что кто-то от этого пострадает.
— Неправда.
— Бекки, — начал Клей, медленно покачивая головой и пригвождая ее взглядом, — тебе кажется, что я изменился, и это не исключено, однако я не настолько изменился, чтобы позволить тебе сделать эту глупость.
— Ты не вправе распоряжаться мною, — вспыхнула Бекки.
— Посмотрим.
Несколько секунд они не отрываясь смотрели друг на друга, его темно-зеленые глаза сверкали решимостью, в ее глазах была готовность сопротивляться. Но пока Бекки отступила. Прошептав Клею «спокойной ночи», она бросилась в свою комнату и закрыла дверь. Потом постояла немного, прижав пальцы к губам и прислушиваясь, когда Клей уйдет к себе. Он двинулся только через несколько минут, и дом наконец затих. Бекки могла теперь расслабиться. Но в постели она долго лежала без сна, обдумывая происходящее. Когда она наконец заснула, ее мучили тревожные сны.
— Мам, мам, проснись!
Маленькая ручка настойчиво хлопала ее по плечу.
Полусонная Бекки открыла глаза и сразу напряглась, увидев около кровати маленькую темную тень.
— Джимми?
Она приподнялась на локте и откинула с лица волосы.
— Что случилось?
— Мне приснился страшный сон, — хныкал мальчик.
Бекки протянула к Джимми руки.
— Ну-ну, мой родной. Что же тебе приснилось?
Устроившись рядом с ней в постели, Джимми рассказал, как за ним охотились космические монстры и обитатели других миров. Бекки еще не до конца проснулась, но тем не менее сообразила, что это персонажи из запрещенных в доме мультиков, которые мальчик смотрел днем с Тоддом. Она обняла Джимми и крепко прижала к себе.
— Солнышко, ты же знаешь, что все это не по-настоящему.
— Знаю, — покорно согласился он, — но я их все равно боюсь. Я хочу спать с тобой.
Бекки, прищурившись, посмотрела на часы. Было три часа ночи. Она торопливо отодвинулась, чтобы Джимми мог лечь рядом.
— Конечно, мое солнышко.
— И с папой.
Бекки замерла, опершись локтем на матрас и комкая в руке пододеяльник.
— Что?
— Я хочу, чтобы все вместе. Папа мне тоже нужен.
— Ох, Джимми. Папа спит и…
— Мамочка, пожалуйста, — настаивал малыш, в его голосе послышались пронзительные нотки. — Я хочу папу тоже.
Бекки знала, что, когда у него такие интонации, убеждать его бесполезно. Она и не должна этого делать. Джимми надо пережить страшный сон, и он вправе требовать отца. Бекки сдалась без особого сопротивления.
— Хорошо, мой родной, я схожу за папой.
Она уложила Джимми на середину кровати, подоткнула одеяло, накинула халат и вышла в коридор. Холодные половицы разогнали остатки сна.
Бекки открыла дверь и осторожно вошла в комнату. Клей лежал на спине — из-за гипса он мог сейчас спать только в таком положении. Дышал он глубоко и ровно.
Бекки бесшумно подошла к кровати и дотронулась до его плеча.
— Проснись, Клей.
Он не пошевелился, тогда Бекки слегка потрясла его.
— Клей, — повторила она мягко.
Бекки не любила будить Клея, когда он крепко спал. Он всегда вздрагивал, просыпаясь. Взгляд у него был дикий, и ей всегда хотелось знать, какие мысли преследуют его во сне.
Выждав немного, Бекки сделала новую попытку:
— Клей!
— А? Что? — проговорил он сонным голосом. Потом, к ее удивлению, спокойно открыл глаза и взял ее за руку. — Что такое?
Бекки торопливо рассказала ему о ночных кошмарах Джимми. Клей вылез из постели, встал на костыли и пошел за ней в ее комнату.
Мальчик тихо всхлипывал. Когда вошли родители, он приподнялся.
— Я думал, вы не придете.
— Мы уже здесь, — успокоил его Клей.
— Хорошо. Давайте ляжем, как раньше, — потребовал мальчик, отодвигаясь точно в центр кровати.
Бекки взглянула на Клея, но не рассмотрела в темноте его лица. Он наклонился и откинул одеяло.
— Как скажешь, сынок.
Бекки помедлила в нерешительности.
— Не уверена, что это такая уж хорошая идея, — начала она, но Джимми испуганно вскрикнул, и Бекки сдалась: — Все-все, успокойся. Давайте попробуем, сможем ли мы уснуть.
Ее кровать была достаточно просторной для троих. Клей лег по одну сторону от Джимми, пристроив ногу на еще одной подушке, Бекки легла по другую. Джимми свернулся между ними, взяв каждого за руку.
— Теперь я буду спать. Без страшных снов.
Он положил их руки себе на живот, так что они чувствовали, как он дышит и как бьется его сердце, и, избавившись от всех страхов, спокойно уснул. Бекки попробовала отнять руку и повернуться на бок, но Джимми заерзал, захныкал, и она оставила руку на месте. Однако заснуть в таком положении не могла и лежала, уставившись в потолок.
Когда Джимми болел или бывал чем-нибудь напуган, они всегда лежали втроем. Ничего особенного, только втроем им было надежно и спокойно. Но в последние месяцы ее жизни с Клеем такое случалось все реже, а потом и вовсе прекратилось.
Бекки прислушивалась к дыханию Клея, становившемуся все глубже и ровнее, но было похоже, что заснуть ему так же трудно, как и ей. Вероятно, нога беспокоит, подумала Бекки, но, услышав тихий и задумчивый голос Клея, поняла, что ошиблась.
— Хорошая у тебя комната, Бекки.
— Тебе нравится? — удивленно произнесла она.
— Да и весь дом мне нравится. Наверное, я тебе никогда этого не говорил, но меня всегда восхищало твое умение устраиваться на новом месте.
— Такого я действительно от тебя никогда не слышала. Считала, что ты ничего не замечаешь.
— Я замечал.
Клей произнес это так убежденно, что Бекки поверила в его искренность. Она была тронута, но, что ответить, не знала. Говорить, что он опоздал со своими оценками и благодарностями, не хотелось. Ему бы это сказать несколько лет назад! Однако подыскивать слова не пришлось, поскольку Клей заговорил снова:
— В моей семье не было никого, кто хотел бы закрепиться на одном месте, превратить жилище в настоящий дом.
Бекки затаила дыхание. Клей так мало всегда рассказывал о своей семье, что она боялась сейчас пропустить хоть слово.
— Мать все время переезжала. Прошло немало лет, прежде чем я понял, что она не в ладах с законом.
