— Со свадьбами покончено. Я счастлива. — Алексис обвела рукой зал. — Меня окружают родственники и друзья. Никто со стороны Винсента не смог приехать, поэтому все мои. И я очень, очень счастлива. Есть только один урок, который я извлекла из всего этого: любовь не длится вечно.
— Наша продлилась…
— Около трех часов. А потом ты уехал при первом же недопонимании. Я бросила Винсента, не зная, сделаешь ли ты мне предложение, готова была выйти за тебя без всяких гарантий… — Алексис отвернулась. — Так что нет, спасибо, обойдемся без свадьбы.
Алексис говорила серьезно. Дилан ощутил холод и пустоту в груди. Он должен уговорить ее.
— Прости… Я люблю тебя. Я ошибался. Очень, очень ошибался. Я идиот.
— Давай просто наслаждаться тем, что имеем. Ты отличный любовник.
С каких пор признание, что он хороший любовник, начало казаться Дилану оскорблением?
— Что мне сказать, чтобы ты согласилась стать моей женой? Прости, что недооценивал тебя. Я усвоил урок. Я хочу быть с тобой.
Девушка, которую Дилан встретил на кухне, неожиданно материализовалась прямо перед ними.
— Саншайн! — Алексис повернулась к Дилану. — Составительница контракта собственной персоной.
— Да. И у меня могут возникнуть серьезные проблемы из-за того, что я сейчас делаю. Мне нельзя быть замеченной этой толпой. Я рискую из-за вас своим местом на Пикнике, так что лучше послушайте, что я вам скажу. Сейчас, Алексис, ты должна согласиться на предложение этого симпатичного мужчины.
— Прости?
— Он любит тебя, и ты знаешь, что любишь его. Просто упрямишься из гордости.
— Ты права. Я люблю его, и мне было чертовски больно, когда он уехал этим утром.
— А ты, — подтолкнула Дилана Саншайн, — не стой как истукан, предложи ей брачный контракт.
Неплохая мысль.
— Алексис, я…
— Не надо. Мне не нужен контракт. Но если бы я заключала его с тобой, там был бы всего один пункт: чтобы я была для тебя на первом месте. Я хочу настоящих отношений. Много лет назад у тебя были обязанности, и я могу это понять. Но если ты хочешь жениться на мне сейчас, то тебе придется сказать, что я буду в твоей жизни номером один.
— Хорошо. Принесите бумаги, я все подпишу.
— Договорились, — улыбнулась Алексис.
Это была самая красивая улыбка, которую Дилан когда-либо видел. Эта улыбка говорила «да». Ему не нужно было подтверждений. Дилан улыбнулся в ответ.
— Подождите, — вмешалась Саншайн. — Я все равно считаю, что вам нужна няня. Дети могут быть такими непослушными. У меня было семь братьев и сестер…
Оба уставились на нее.
— Ой. — Саншайн испуганно посмотрела куда-то вверх. — Короче, ты собираешься за него замуж, так?
Алексис кивнула.
— Как здорово! — Саншайн широко улыбнулась и захлопала в ладоши. — Это просто… просто очень здорово! — и она растворилась в толпе.
Алексис рассмеялась.
— Кажется, нам лучше пробраться к микрофону и сообщить всем, что это праздник по случаю помолвки.
— Нам не понадобится микрофон. — Дилан притянул Алексис к себе и поцеловал, что привлекло всеобщее внимание, и Дилан в наступившей тишине настоятельно порекомендовал поцелуй гостям как способ объявления помолвки.
Пока Алексис с Диланом планировали свою будущую жизнь, счастливая Саншайн стояла перед Судьей, Мисс Арлоттой и Посланником.
Все улыбались. Даже Фло.
— Молодец, — поздравила девушку Мисс Арлотта, вручив ей золотую звездочку. — Еще одну звезду ты получила от Посланника. Но это значит, что нам придется попрощаться.
— Я еду на Пикник? — голос Саншайн дрожал.
Мисс Арлотта кивнула.
— Правда? Ой, я… — Саншайн замолчала и взглянула на остальных. — Там, на крыше… все помогали мне. И я не хочу, чтобы они из-за меня получили черные метки.
Мисс Арлотта посмотрела на свои руки.
— Не знаю, насколько они помогли. — Она наградила Мими и Контесс строгим взглядом. — Но черных меток никто не получит.
Саншайн захлопала в ладоши.
— Тогда я могу идти?
В тот же миг яркий свет засиял под потолком и к ней спустилась золотая лестница.
— О! Я вижу Белль! Займи мне место, Белль, я сейчас там буду! — Саншайн ступила на первую ступеньку лестницы и помахала остальным. — До свидания! Я буду скучать!
В ответ последовал прощальный хор голосов, который вскоре смолк.
Свет был таким ярким, что Саншайн закрыла глаза. И открыла их, когда трава стала щекотать ноги.
