Лори закрыла глаза, представляя Крис на руках Энди, Крис, спящую и улыбающуюся во сне после того, как он пожелал ей добрых снов. Слезы рекой хлынули из глаз. Горечь потери оказалась непреодолимой…
Во вторую субботу около комплекса остановился большой фургон для перевозки мебели.
Середина января. Он говорил, что к этому сроку его дом будет готов и он сразу же переедет туда. Лори уже знала, что не может оставить все как есть. Не может мириться с тем холодным прощанием в день после Рождества. В день, когда у нее забрали Крис.
Она скучала по Энди не меньше, чем по Крис, — иногда даже больше, как она честно себе призналась.
Не дав себе ни секунды на раздумья. Лори помчалась в ванную, чтобы попытаться хотя бы наспех привести в порядок волосы. Она немного подкрасилась. И отрепетировала перед зеркалом все те глупости, которые хотела ему сказать…
Она зря потратила время. Какой-то парень, который грузил вещи, сказал, что Энди здесь нет, он занят в своем новом доме. А сюда он больше не вернется.
На ватных ногах Лори поплелась к лифту. Обычно она им не пользовалась, но сейчас ступеньки расплывались перед ее взором.
— Подождите, мисс Уоррен, — окликнул ее кто-то. Лори оглянулась. К ней спешила вездесущая Берта Томас, соседка Энди по лестничной клетке. Женщина размахивала клочком бумаги.
— У меня есть его адрес. Он планирует пригласить нас к себе весной, так сказать, на новоселье в свой новый шикарный дом. А меня он попросил спланировать это мероприятие, — не без гордости сказала женщина.
Лори почувствовала, что ей трудно дышать. Она, конечно, смогла бы сама найти его дом. Ведь он возил ее туда. Но с адресом все оказалось бы гораздо проще.
— Я записала его для вас, возьмите. Я услышала, как вы разговаривали с грузчиком… Думаю, мистер Макалистер не стал бы возражать.
— Он не будет. Я уверена, — сказала Лори, принимая из рук Берты листок с адресом. — Я могла бы узнать все у его матери, я с ней знакома. Спасибо, миссис Томас. Я… Спасибо. — Девушка ринулась вверх по ступеням, недоумевая, зачем это ей вдруг понадобилось нести несуразицу.
Энди вправе не захотеть выслушать ее, думала Лори, чуть погодя направляясь к своей машине. Но все равно она не может дольше держать в себе то, что так безумно хочется сказать ему…
Энди показалось, что его сердце перестало биться, когда он завернул в переулок, ведущий к его новому дому. На боковой дорожке стоял до боли знакомый черный «мустанг».
Чувство безмерной радости и облегчения овладело им, когда он притормозил свою машину у въезда в гараж. Он вышел из машины. Полы его расстегнутого пальто развевались на ветру, но Энди не ощущал холода.
Она выглядела фантастически, даже несмотря на темные круги под изумительными зелеными глазами.
— Рад видеть тебя, — осторожно сказал он. — Ты, наверное, узнала, что я съезжаю с квартиры, и приехала попрощаться? — Энди с трудом удавалось сохранять спокойный, невозмутимый вид «представителя правосудия».
— Просто захотелось посмотреть твой дом при дневном свете. — Лори пожала плечами. Она вдруг осознала, насколько трудно ей будет начать разговор.
— Тогда я открою гараж, чтобы мы смогли войти.
— Мне убрать машину?
— Нет, я загоню свою потом. Когда ты уедешь, — сказал Энди как можно более безразлично.
Лори прошла за ним через гараж.
В доме он помог девушке снять пальто, стараясь не касаться ее. Иначе осуществлять свое решение забыть ее будет еще более мучительно. Она отказалась от его предложения, и он целых три недели убеждал себя в том, что не следует больше тратить на нее время. И вот теперь все его усилия могут за одно мгновение обернуться крахом…
— Как у тебя дела? Какие новости о Крис?
Лори попыталась улыбнуться.
— Я думаю, что в конце концов мне отдадут ее. Это вполне возможно.
О, Боже. И это тоже причиняло ему немало страданий. Он хотел принимать участие в возвращении Крис.
— Это замечательно. Лори. — Голос Энди слегка дрогнул. — Ну что ж, давай осмотрим дом. А то грузчики приедут меньше чем через час. Мама и Мелани тоже. Они хотят помочь мне обустроиться.
— Энди, — тихо позвала Лори, следуя за ним по пятам.
Он неохотно повернулся. Что-то в ее голосе заставило его насторожиться.
— Энди, мы можем заново поговорить? Я имею в виду наш разговор в рождественскую ночь.
Энди скрестил руки на груди.
— Тот разговор, когда ты предложил мне выйти за тебя замуж, а я сказала…
— Почему? Зачем все это. Лори?
— Энди, это я должна была спросить «почему» вместо всего остального, что наговорила тогда. А теперь думаю иначе. Хочу, чтобы ты повторил все свои слова, чтобы я могла спросить «почему».
— Это имеет какое-то значение?
— Огромное.
— Почему?
— Ну, это же я должна спросить. — Лори грустно и в то же время капризно улыбнулась. — Потому что я люблю тебя, Энди. И надеюсь, ты меня тоже любишь…
Энди почувствовал, как пол медленно уходит из-под его ног.
— И если ты до сих пор хочешь жениться на мне, то я буду счастлива, если у меня появится шанс ответить по-другому на твое предложение, — добавила Лори.
Энди рассчитывал, что сумеет быстро подавить в себе чувства к ней, но все это время глубоко страдал. И потому сейчас, когда он уже ни на что не надеялся, ее слова заставили его вздрогнуть.
— Могу я спросить, почему ты вдруг решилась на это?
Улыбка Лори стала шире. В глазах ее едва заметно блеснули слезы.
— А где еще, скажи мне, я найду такого мужчину, который предложит мне так много, несмотря на все мои недостатки?
Все. Он не мог больше крепиться. Распахнул свои объятия, и Лори рухнула в них.
— Ты любишь меня? — прошептала она.
Одновременно Энди спросил:
— Какие недостатки. Лори, милая? — И он так крепко прижал ее к себе, что об ответах не могло быть и речи.
Он сбросил с себя маску и подарил Лори самый нежный поцелуй, на какой только был способен, молясь в душе, что поцелуй этот скажет за него все то, в чем он хотел признаться ей, но никак не находил для этого слов.
Поцелуй, которым Лори ответила ему, заставил сердце Энди остановиться. Сердце, но не мысли.
— Так я не понимаю, что ты там говорила насчет недостатков, — прошептал он девушке в губы.
— Не притворяйся, что они тебе не известны. Ты сам указывал на некоторые из них.
— На какие же? — Энди наконец смог поднять голову. Смотреть на нее оказалось так же сладко, как и целовать ее губы.
— Ты раз десять по крайней мере говорил мне, что я ожидаю от жизни слишком мало.
