Если она рассчитывала пресечь дальнейшие попытки Вильгельма объясниться, то она явно недооценивала его.
— Я приехал по делу, не носящему официальный характер, — улыбнулся он. — Затронуто моё сердце.
— Я не подозревала, что Воинственный Герцог интересуется и такими вопросами, — не смогла удержаться Матильда.
— Видит Бог, — проговорил Вильгельм, — в данную минуту меня интересует только это.
Матильда закусила губу. Зная о том, что из-за стола их никто не увидит, Вильгельм вдруг до боли сжал обе руки Матильды. Сердце её забилось как сумасшедшее, а щёки залил румянец. Герцог удовлетворённо улыбнулся.
— Ба! Под маской спокойствия горит настоящий огонь, — тихо проговорил он. — Скажите честно, вы так же холодны, как кажетесь, или в ваших венах течёт горячая кровь?
Матильда отдёрнула руки.
— Если я и горю, то не из-за мужчины, — ответила Матильда презрительно. Но страстный взгляд Вильгельма снова заставил её потупить глаза и отвернуться.
— Вы скоро пожалеете о своих словах, леди!
— Герцог, не забывайте, что однажды я уже была замужем.
Вильгельм усмехнулся и не обратил внимания на эти слова. Матильда сочла его смех признаком неблагородного происхождения и скривила губы, но герцог вновь ввёл её в замешательство:
— Я нашёл человека, который достаточно силён, чтобы снести твои стены, о Спрятанное Сердце!
Матильда подняла глаза и изучающе посмотрела на герцога. Дрожа всем телом, она сложила руки на груди, словно пытаясь воздвигнуть барьер между собой и им.
— Мои стены крепки и будут такими до конца! — проговорила она.
— Вы бросаете мне вызов, леди? Кто вы? Мятежная душа? Что вы знаете обо мне? Вы, которая называет меня Воинственным Герцогом?
— Я не ваша подданная, милорд, — ответила Матильда. — Если я действительно крепость, обнесённая стенами, то нахожусь за пределами ваших границ.
— То же самое говорил мне владелец Домфрона, — возразил Вильгельм. — Но сегодня Домфрон называет меня господином.
Вильгельм на мгновение замолчал, и Матильда поняла, что не может оторвать от него глаз.
— Поступайте как знаете, Матильда. Я принимаю ваш вызов.
Щёки Матильды вновь покраснели, но она сдержала себя. Герцог может не понять, что зашёл слишком далеко, увидев, что Матильда отвернулась от него и переключила своё внимание на брата Роберта, сидевшего неподалёку. И если Вильгельм заметил это, то Матильда больше не сможет смутить его. Всё время она чувствовала на себе его властный взгляд, поэтому с облегчением вздохнула, когда обед закончился. Наверх Матильда поднялась с графиней и сестрой. Она была всецело погружена в свои мысли и теребила косу, как всегда в минуты волнения. Графиня собиралась было заговорить с дочерью, но так и ушла в свои покои, не проронив ни слова. Дамы сели за вышивание, но Матильда резко отодвинула свою вышивку и подошла к окну. Думая о своём, она стала пальчиком что-то рисовать на стекле.
Вскоре Джудит подошла к ней. Обняв сестру за талию, она тихо рассмеялась:
— Да ты вся горишь! Что с тобой сделали во время обеда, милочка?
— Отвратительные манеры! — выпалила Матильда, еле сдерживая гнев.
— Что за слова! Он отвратителен тебе, но страстен и будет для тебя прекрасным любовником. — Джудит погладила сестру по щеке. — Он смотрит на тебя голодными глазами! Самец, готовый наброситься на маленькую прелестную самочку.
— Я не для него.
— Думаю, пройдёт не так много времени, и ты станешь рассуждать совсем по-другому.
— Я своё отлюбила.
Джудит усмехнулась и крепче обняла сестру:
— Девочка моя, у тебя был лишь один мужчина, и я сомневаюсь, что он вообще тронул твоё сердце. Лично мне герцог Вильгельм кажется более привлекательным, нежели Херборд. Конечно, Херборд был очень мил, но в нём не хватало огня. А ты... ты была ему просто не по зубам!
Матильда молчала, но слушала сестру в странном напряжении.
— Если папа римский даст разрешение на брак, — вкрадчиво проговорила Джудит, — наш отец, я уверена, будет рад этой свадьбе. Вильгельм — сильный покровитель.
Матильда гордо подняла голову:
— Но я — дочь Фландрии, рождённая в законном браке.
— И что из этого? — изумилась Джудит. — Нормандия — неплохой кусок для нашей Фландрии.
Глаза Матильды сузились:
— Этот незаконнорождённый юнец хочет прыгнуть слишком высоко! В моих венах течёт кровь короля, а не дубильщика!
— Он — герцог Нормандии, — возразила Джудит. — Всё остальное не имеет значения.
— Его неблагородная кровь смешается с моей?! — вскричала Матильда. — Этому не бывать! Никогда!
— Дай Бог тебе сил, сестрёнка, — медленно проговорила Джудит. — Прости, наверное, я случайно узнала твою тайну.
— У меня достаточно сил, чтобы бороться с нормандским волком!
— Но хватит ли их, чтобы побороть собственные желания? Непоседливое дитя! Неуёмное сердце! Тебе не видать покоя, пока Вильгельм не будет с тобой, как этого хотите вы оба.
Матильда сама не знала, была ли Джудит права в своих догадках. Она боялась ночи, этой и всех последующих. Образ Вильгельма преследовал её. Матильда просыпалась, дрожа от странных снов, с мыслью о том, что герцог неизбежно подчинит её своей воле. Он действительно хотел овладеть ею и показал это очень скоро. Игра в кошки-мышки была невыносима для чувствительной женщины. Она сама не знала, чем всё может закончиться. По ночам она сидела в постели, обхватив колени руками. В такие минуты она действительно была похожа на ведьму. Волосы золотились при свете луны, невидящие глаза смотрели в пустоту, но мозг работал и снова прокручивал происшедшее. Спрятанное Сердце! Отдалённая Крепость! Губы медленно расползались в улыбку. Матильда снова и снова вспоминала слова герцога — то с любовью, то с сомнением. Женщина в ней была рада очаровать и пленить Вильгельма, но здравый смысл подсказывал, что это опасно: демон, сидящий в нём, может сорваться с цепи. Она вела опасную игру с человеком, не знакомым с тонкостями любовного романа, и иногда расплачивалась за это. Неблагородная кровь! Манеры бюргера! Матильда потрогала синяк на руке. Боже, да этот человек сам не осознает своей силы! Матильда покачала головой, нахмурилась, но не смогла подумать плохо о герцоге. Если она сама разожгла его страсть и пострадала, то в этом не его вина. Когда Вильгельм до боли сжал руку Матильды, она поняла, что всецело зависит от его милосердия, хотя очень сомневалась, что ему присуще это качество. И всё же она боялась его грубой силы. Что же действительно вызывало страх у Матильды, так это его непостижимая власть над ней. Именно это заставляло её дрожать по ночам и не давало ей покоя, даже когда герцог был далеко. Несмотря на то что она уже была замужем и овдовела, сердце её никогда не билось так, как в тот момент, когда герцог вошёл во дворец её отца и бросил на неё свой тяжёлый взгляд. Тогда она заметила, что в глазах его вдруг зажёгся какой-то внутренний свет. Он чувствовал себя победителем. Ей казалось, что она обнажена под его взглядом, пока гнев не сменил возбуждение и восторг. Спрятанное Сердце! Отдалённая Крепость! Ах, если бы это было так!
