– Даже плеваться не можешь! – насмехался Футболист.
– Ага, так я и буду стоять и ждать! – отозвался Футболист, но все-таки слегка отодвинулся.
– Иди сюда! – скомандовала я, сжимая губы и втягивая щеки, чтобы слюни быстрей набирались.
– Ты как будто поцеловать меня собираешься! – заржал Футболист.
– Фу-у! – я невольно захихикала.
– Поберегись, а то я сам тебя поцелую! – пригрозил Футболист.
На этот раз Футболист послушался. Драка закончилась.
– Нигде не болит? – спросил Футболист, помогая мне подняться.
– Ну что ты! Пинки по ногам и удары по голове – это совсем не больно! Ни чуточки!
– А тебе все шуточки, – буркнул Футболист. – Ух ты, стихи получились! Слышь, Огуречик, мы уже закончили драться. Вставай давай!
– Александр, уже можно вставать. Александр? У тебя все в порядке?
Александр все еще лежал на полу. Его нога как-то странно торчала вбок.
– Я что, тебя покалечил? – испугался Футболист.
– Это… когда Трейси меня сшибла. Нога… – простонал Александр.
– Ой, караул! – ахнула я. – Вставай, Александр, я посмотрю.
– Я правда не могу.
Я наклонилась над ним.
– Ох, я правда тебе ногу повредила! Она загнулась не в ту сторону! Ужас какой! Что теперь делать?
– Я думаю… надо меня отвезти… в больницу… – еле выговорил Александр.
Я стала его поднимать. Александр застонал от боли.
– Я тебя понесу, мелкий, – сказал Футболист. – Да не волнуйся, я осторожненько.
Он взвалил раненого на плечо. Я держала Александра за руку.
– Ох, Александр! Хоть бы тебе там помогли… Если я тебя изувечила, я не переживу. Ты же мой лучший друг в целом мире! Пожалуйста, пожалуйста, выздоровей!
Настоящий дом Александра
Мы отвезли Александра в больницу. Футболист готов был хоть всю дорогу его на себе тащить, но у меня еще оставались деньги из маминого кошелька, так что мы взяли такси.
Увидев Александра, таксист вздохнул:
– Что, ребятки, побуянили?
Александр прямо так и просиял – кто-то посчитал его способным буянить! Вообще он очень мужественно держался. Наверняка ему было страшно больно – зеленый весь, челка прилипла ко взмокшему лбу, а не плакал.
Мы сидели с ним в приемном покое больницы, пока его не увезли в кресле-каталке на рентген.
– Пойдем, что ли? – сказал Футболист. – Его родителей вызвали, неохота с ними встречаться. Особенно с отцом.
– Надо же хоть узнать, поправится он или как!
– Поправится, конечно. Он же в больнице. – Футболист окинул взглядом тускло-оранжевые стены, дернулся и вскочил: – Ненавижу больницы! Жуть наводят. Пошли, Трейси!
– Нет, я подожду.
– Вылечат его, куда он денется. Медсестра сказала, это всего только перелом.
– Хорошо бы тебе было, если б ты «всего только» ногу сломал?
– Ну, для меня это была бы трагедия – я бы не смог играть в футбол. А ему-то что? – Футболист с тяжелым вздохом снова сел на пластиковый стул. – Ненавижу больницы…
– Ты уже говорил.
– Эти коридоры длиннющие, и куча дверей, а за ними всякие ужасы творятся.
– Ну закрой глаза.
– Все равно больницей пахнет. – Футболист потянул носом воздух и скорчил кошмарную рожу. – Аж блевать тянет!
– А каково сейчас Александру – там, за этими жуткими дверями?
Футболист сгорбился.
– Странный он, этот мелкий… Ногу сломал, – то есть ты ему сломала – и хоть бы пискнул. Я видел на стадионе – крутые парни прямо корчатся от боли, по траве катаются, плачут даже. А наш Александр держался. Выходит… он храбрый?
– Я не нарочно ему ногу сломала!
– Знаю, знаю. Все равно не надо бы нам здесь торчать. Его родители тебя не похвалят.
– Я совсем легонько толкнула. Просто хотела с дороги отодвинуть. А теперь я во всем виновата! Не могу так…
И я разревелась, как маленькая, шмыгая носом и всхлипывая – хотя вообще-то я никогда не плачу.
Футболист смущенно заозирался.
– Трейси, перестань, люди смотрят! – прошипел он, толкая меня локтем.
Я все ревела и никак не могла остановиться.
– У тебя платок есть?
Я помотала головой. Меня уже не волновало, что все лицо мокрое от слез и из носа течет.
Футболист метнулся в коридор. Я думала, он не выдержал и сбежал – а он заскочил в туалет и принес мне рулон туалетной бумаги.
– Ладно тебе, не реви, – уговаривал он, вытирая мне щеки. – На самом деле это я виноват. Совсем опсихел, чуть весь дом не сжег. Трейси, как думаешь, я на самом деле ненормальный?
– Да! – отрезала я, сморкаясь. Потом сжалилась: – Нет, не совсем. Так, чуточку свихнулся, и все.
– Может, мне лечиться надо?
– Нормальный ты, Футболист. Сейчас об Александре надо беспокоиться. Никак не пойму: чуточку толкнула – и сразу перелом. А когда он с крыши свалился, даже пальчик себе не вывихнул. Чудо какое-то, наш Александр. – Я еще раз провела комком туалетной бумаги по глазам. – Футболист, он точно поправится?
– Да точно! Подумаешь, перелом.
– А вдруг осложнения? Нога так страшно вбок торчала. Что, если ее не сумеют вправить как надо? Или инфекция попадет? Нога загноится, в ней заведутся червяки, и придется ее отрезать.
– Перестань! Не может такого быть. Правда?
– А мы даже не заметили, – всхлипнула я. – Дрались и по сторонам не смотрели.
– Ты классный боец, Трейси, – сказал Футболист.
– Никогда больше не буду драться! Ужасно, что Александра покалечили.
Я вздохнула. Что там с ним делают? Футболист тоже вздохнул. Я заерзала. Футболист тоже заерзал, по очереди.
Я встала размять ноги – и тут в комнату вбежали двое взрослых. Я чуть на них не налетела. Рослый мужчина с портфелем, на начальника похож. А женщина маленькая, робкая как мышка, с худеньким личиком. Не надо долго гадать, кто такие. Я поскорее вернулась на свой стул.
