Очередь соболезнующих быстро продвигалась, и Кимберли сказала:
– Пойдем со мной, папочка, я должна сказать им несколько слов.
Я взглянул на Джанет и спросил:
– А как же твоя мама?
– С нею ничего не случится.
Я боялся, что, когда я отойду, Джанет может подойти к Кэтлин и устроить сцену. Но ведь приехал я сюда ради Кимберли, и если она хочет, чтобы я был рядом с ней, когда она будет разговаривать с Беками, то там я и должен быть.
Шепотом я попросил Кэтлин подождать нас у подножья холма. Кимберли быстро приобняла ее и посмотрела на мать.
Кэтлин проследила за ее взглядом, почувствовала напряжение, витавшее в воздухе, и, извинившись, отошла. Мы с Кимберли проводили ее взглядом, наблюдая, как она пробирается сквозь толпу вниз. А потом мы подошли к родителям Чарли.
– Мистер и миссис Бек? – спросила Кимберли голосом, который был едва слышен в порывах ветра.
– Да? – сказала Дженнифер Бек.
– Я Кимберли.
– Добрый день, Кимберли. – Джерри Бек протянул ей руку. – Вы что, учились вместе с Чарли?
– Джерри, она слишком маленькая для этого, – брюзгливо вмешалась в разговор Дженнифер Бек, а потом повернулась к девочке: – Рада познакомиться, Кимберли. А откуда вы знаете Чарли?
– Я Кимберли Крид, – повторила Кимберли. – Я должна была подойти.
– Что ж, Кимберли, нам очень приятно с тобой познакомиться, – произнес наконец Джерри Бек. – Думаю, что Чарли был бы тебе благодарен за то, что ты пришла попрощаться с ним.
– А вы кто? – Джерри Бек повернулся ко мне.
– Донован Крид, – ответил я. – Отец Кимберли. Они с Чарли встречались.
Они посмотрели на Кимберли, и моя дочь кивнула.
– Я любила вашего сына, – произнесла она. – Очень сильно.
– А сколько тебе лет? – Глаза Дженнифер слегка смягчились.
– Шестнадцать.
Несколько минут все молчали.
– Как неловко, – начала Дженнифер. – Чарли был очень популярен среди… ну, в любом случае я уверена, что он собирался тебя нам представить. Мне просто жаль, что этого так и не произошло.
– Он… он что, никогда не говорил обо мне?
– Мне очень жаль, – сказал Джерри Бек. – Не хотелось бы притворяться, что говорил.
Лицо Кимберли исказилось, когда она поняла, что любовь всей ее жизни не считал их отношения достаточно серьезными, чтобы рассказывать о них своим родителям.
– Я сожалею о вашей потере, – выдавила из себя моя дочь.
Она взяла меня за руку. Когда мы спустились с холма и оказались на подъездной дороге, Кимберли выматерилась. В этот момент она совсем не была похожа на девочку-малолетку, которая только что потеряла свою первую любовь, а скорее, на взрослую отвергнутую женщину.
Это изменение в Кимберли меня обрадовало. Опять все оборачивалось только к лучшему. Чарли и остальные насильники расплатились за грехи своими жизнями. Кимберли поняла, что для Чарли она была просто мимолетным увлечением. А еще она многое поняла о мужчинах.
Мои дела в Дарнелле закончились. Теперь мне надо как-то улизнуть вместе с Кэтлин, постаравшись не наткнуться на Джанет…
– Донован, – раздался голос Джанет у меня за спиной.
Глава 24
– Как ты думаешь, сколько на свете существует женщин по имени Кэтлин Чапмен, а? – спросила она.
– Мы говорим гипотетически? – спросил я.
Краем глаза я заметил, как Кэтлин направляется в нашу сторону. Она подойдет через несколько секунд.
– Мам, – злым шепотом прошипела Кимберли, – ты что, не понимаешь, что сейчас не время?
– Мы еще вернемся к этому вопросу. – Лицо Джанет, когда она смотрела на меня, было искажено яростью. – Можешь в этом не сомневаться.
Подошла Кэтлин и протянула руку:
– А это, должно быть, Джанет.
– Да вали ты в жопиту. – И с этими словами Джанет исчезла.
– Какая очаровательная женщина, – заметила Кэтлин. – И как ты только дал ей просто так уйти?
Кимберли смогла только пробормотать «простите!», обращаясь к Кэтлин, и поблагодарить меня, после чего бросилась за матерью. Не хотел бы я сейчас оказаться на ее месте, пока они будут ехать до дома.
Вспышка молнии, сопровождаемая громким раскатом грома, осветила тучи. Оставшиеся участники похорон быстро разбежались по машинам, и мы с Кэтлин остались вдвоем на подъездной дороге. Мы видели, как Джанет трясла перед лицом Кимберли своим пальцем, когда они шли к машине. Видно было, что она кричит, но кричит тихим голосом, как обозленная женщина отчитывает своего мужа в переполненном ресторане. Мини-экскаватор и могильщики уже закончили свою работу. Мы с Кэтлин стояли неподвижно.
– Мы просто обязаны однажды пригласить Джанет на обед, – сказал я, – чтобы у вас, девочек, было время поговорить.
– Это будет просто очаровательно, – ответила Кэтлин. – Я тогда захвачу свой словарь городского сленга, чтобы было легче следить за беседой.
Небо потемнело, как будто уже наступил вечер. Мы наблюдали, как машины с включенными фарами выстроились в очередь у выезда с кладбища. Небо освещалось молниями, как гигантскими стробоскопами. Грохотал гром. Наконец упали первые капли, и Кэтлин поежилась под порывом ветра.
– Начинается, – сказал я.
Она взяла меня за руку как раз в тот момент, когда на нас обрушилась стена дождя.
– Поцелуй меня, – услышал я ее крик.
– Что? Прямо здесь? А ты думаешь, это удобно?
Мы еле-еле слышали друг друга сквозь непогоду. Дождь лил стеной.
– А кто это увидит? – прокричала она в ответ.
Я посмотрел на ее волосы, свисающие мокрыми прядями, и промокшее платье.
– С тобой не соскучишься! – Я поцеловал ее.
– А я тебе говорила! – вернула она мой поцелуй.
И мы крепко обняли друг друга под проливным дождем: двое одиноких людей, обнимающих свои родные половинки. Мы разорвали объятья, и, отодвинув Кэтлин на расстояние вытянутых рук, я осмотрел ее с ног до головы и сказал:
– Тебе надо быть осторожнее.
– Это почему?
– В таком виде ты выглядишь так, как будто только что выиграла конкурс в мокрых майках.
Она проследила за моим взглядом.
– Ого! Тогда мне, наверное, стоит стоять под дождем почаще?
Некоторые люди любят вид заката, другие – вид океана. И все – я уверен – любят любоваться чем-то прекрасным. По крайней мере, я – люблю.
Она пальцем подняла мой подбородок, и теперь мои глаза смотрели прямо в ее.
