Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
— Я ходил под трибуну, вот, держи. — И он сунул мне в руки вареную кукурузу и стакан с кока-колой.
Последний раз кукурузу я ела лет в семнадцать, в Крыму. Мне казалось, что я давно перепрыгнула возраст кукурузы и перешла в весовую категорию «суши» и «салат „Цезарь“». Теперь же я с неожиданным удовольствием вгрызлась в аппетитный початок.
— Россия! Вперед! — Я махала кукурузой, прыгая на месте. Мне почему-то стало весело. И как только я очередной раз укусила кукурузину...
Это был он. Тот самый Александр Герштейн, с которым мы впервые увиделись на вечеринке в галерее. Ошибки быть не могло — он улыбался своей фирменной улыбочкой и был чертовски хорош. И да, он посмотрел на меня как раз в тот момент, когда у меня в зубах была огромная кукурузина. Я торопливо вытащила ее изо рта и спрятала за спину. Это было глупо, но я ничего не могла с собой поделать. Я бросила кукурузу на пол и незаметно пнула ее ногой, чтобы закатить под сиденье. Он узнал меня и приветливо помахал рукой; я оглянулась назад — нет, это было мне. Черт, надо же так попасть. А вот теперь, кажется, все еще хуже — я машинально подняла руку и вяло махнула в ответ, и он, кажется, направляется в нашу сторону. И надо же было так попасть! Я опять что-то ем, а мой спутник впал в трансовое состояние и танцует в стиле диско, натянув на лоб идиотскую шапочку. Даже спрятаться некуда!
Беда тем временем шла ко мне не одна. За Герштейном двигалось что-то изящное, неправдоподобное, устрашающее, великолепное, длинноногое, словно богомол. Это была молодая девушка с очень спокойным, непроницаемым лицом, высокая, с темными, тщательно вытянутыми и блестящими волосами. Она по-хозяйски держала его за руку.
Эта парочка, казалось, излучала то, к чему я стремилась всю свою несчастную жизнь, но так и не смогла приблизиться ни на йоту: уверенность в себе и полное, абсолютное благополучие. Это были люди другого сорта, отличного от моего, их выращивали в каких-то особенных теплицах, куда был ограничен доступ обычным проблемам и страхам среднестатистического жителя нашей планеты. Какой-то такой я и представляла спутницу Герштейна, когда впервые увидела его. И все-таки в груди у меня что-то неприятно закололо. Я торопливо вытерла с лица остатки кукурузных зерен и повернулась к Аркаше.
— Ну что, тебе нравится? — Он приветливо зашевелил волосами в носу, собрав конопатое, рыжее лицо в подобие соблазнительной улыбки.
— Обожаю это все, — прошипела я.
Тем временем Герштейн пробирался все ближе, убегать было уже поздно.
— Катя, привет, — тепло поздоровался он и наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку. Дурманящий запах сандалового дерева коснулся меня, и через минуту я ощутила прикосновение жесткой короткой щетины к своей щеке. Кровь бросилась мне в голову.
— Привет, — пролепетала я. — Ты Саша?
— Да, можно и Саша, но друзья зовут Алексом. — Его голос звучал чуть насмешливо. — В журнале прочитала? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — А ты болельщица? Надо же!
— Да, я болельщица. — Я поймала на себе недоуменный, изучающий взгляд красотки, которая безмолвно стояла за Герштейном. — Страстная! — выпалила я.
Девица в упор уставилась на мою прическу, кое-как собранные волосы в стиле «конский хвост», и внимательно осмотрела мои ногти. Я непринужденно скрестила руки на груди, постаравшись спрятать несвежий маникюр. Мне вдруг стало очень неловко: за себя, кукурузу, Аркашу, а более всего за то, что мне почему-то стало неловко.
— А ты тут с кем? — улыбнулся Алекс, посмотрев на Аркашу. Аркаша тем временем увлеченно махал откуда-то взявшимся плакатом «Россия, вперед!», полностью игнорируя разговоры вокруг.
На губах красотки мелькнула снисходительная ухмылка. Наверняка приняла меня за какую-нибудь домработницу или бывшую одноклассницу Алекса, не достигшую в жизни особого успеха. Я просто физически ощущала ее превосходство — во всем, начиная от идеальной внешности и заканчивая умением вот так вот запросто демонстрировать мне, что я существо третьего сорта. Внутри меня тем временем что-то медленно закипало.
— Со своим парнем! — Я лихо притянула Аркашу за то место, где у женщин располагается талия. — У нас тут романтическое свидание, он такой изобретательный, — заговорщицки хихикнула я.
— С парнем? — ухмыльнулся Алекс.
— Да, с любимым, — неожиданно я обхватила Аркашу руками за шею и нежно поцеловала в губы. — Очень любимым, — с выражением повторила я, вызывающе глядя на красотку.
— Меня зовут Саша, — сдержанно поздоровался Александр, протягивая руку очумевшему от происходящего Аркаше.
Тот радостно потряс ее обеими ладонями:
— Аркадий Сергеевич!
— Не будем вам мешать, приятно было увидеться, — пробормотал Алекс, уводя свою роскошную спутницу. — До свидания, Катя, — улыбнулся он. Девица понимающе хмыкнула, чуть заметно кивнув в знак приветствия.
— Гоооол! — расстроенно прорычал стадион. Наши только что забили в свои ворота.
Я смотрела в спину Алекса, и меня душили слезы. Да, это все было сплошной ошибкой. Как я хотела бы, чтобы эта встреча прошла по-другому! Никакой дурацкой кукурузы, идиотских шапочек, глупых стадионов. Как я хотела дать ему возможность увидеть лучшее во мне, доказать, что я могу быть в сотню раз интереснее, чем эта идеальная кукла в человеческий рост. А может, я все придумала, и Герштейн — типичный любитель моделей... В таком случае мне вообще ничего не светит. Даже если я совсем перестану есть и вытяну ноги на аппарате Елизарова, выше ста шестидесяти девяти сантиметров и легче пятидесяти девяти килограммов мне не стать. А это все — обычные параметры нормального, живого человека, но не более того. Да и потом, мне поздно думать об этом. Пора поразмышлять о сбережениях на пенсионном счету, а не о том, как отбить мужика у модели и клиента у собственного начальства.
— Почему ты плачешь, крошка? — Кажется, Аркаша хотел еще страсти и поцелуев.
— Забить в свои ворота — это так обидно! — Впервые за весь день я говорила правду, и слезы текли из моих глаз, неудержимые и обильные, словно летний дождь.
— Я принесу тебе еще кукурузку, — хлопотал Аркадий. Хотя бы у одного человека день удался на славу.
Глава семнадцатая, или Здравствуй, Борис, и прощай, Сергей
Лена Кораблева не могла назвать своего психотерапевта семейным, потому что у нее по-прежнему не было семьи. Метод, применяемый врачом, возможно, мог бы показаться многим сомнительным, но Лена потихоньку научилась получать удовольствие от терапии. Уже больше двух месяцев она по совету доктора Д. Пресняк круглосуточно зависала на сайте знакомств, где искала себя и попутно пыталась разобраться в сложном комплексе собственных проблем.
Оказалось, что жить двойной жизнью гораздо проще, чем она думала. Как и предупреждала доктор, Борис мало интересовался, над чем именно Елена работает, часами пропадая в Интернете в обнимку с новеньким ноутбуком. С равным успехом Лена могла бы кадрить мужиков, торговать живыми раками или, к примеру, руководить террористической группировкой Аль-Каида. До тех пор пока рубашки были выглажены, а завтрак подавался Борису Евгеньевичу вовремя, он предпочитал не вникать в малозначительные детали окружающего его беспокойного мира.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
