— Ничего подобного!
— Перестань, Мардж, я знаю от самого Кристофера, что только вчера ты согласилась стать его женой. Мне ясна причина, по которой ты вдруг решила выйти за него. Кристофер твое решение объясняет совсем другими причинами. Но Бог с ним! Как ты считаешь, он будет счастлив, когда поймет, что ты просто использовала его, чтобы спастись даже не от меня, а от самой себя?
— Ничего подобного, я с детства увлечена Крисом и продолжаю питать к нему глубокое уважение.
— Тогда почему ты согласилась в прошлом году выйти за меня?
— Ошибка молодости!
— Допустим. Значит, ты безумно любишь Кристофера и собираешься создать с ним семью. Тогда почему ты отказываешься спать с ним?
— Это тоже Кристофер тебе рассказал? — удивленно вскинула на него глаза Марджори.
— Я давно знаю Кристофера, Мардж, и достаточно хорошо изучил тебя. Мне не нужно ничего рассказывать. Твоя реакция на мои поцелуи сказала мне гораздо больше, чем все ваши с Кристофером россказни. Он помешался на тебе давно. Когда-то он рассказывал мне о девочке-подростке, необычной, своенравной и талантливой. Потом эта девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку. Прошли годы, девочка успела стать женщиной, полюбить, а он по-прежнему видит тебя той восемнадцатилетней, честной и прямодушной. Он верен своей мечте. Он такой, пойми! Не дай Бог его разбудить! Он не переживет твоего предательства, Мардж. Иначе чем предательством — с твоей стороны, я имею в виду, — твой брак с ним назвать невозможно. Подумай об этом!
— Ты закончил свою проповедь? — зло спросила Марджори.
— Если хочешь, я продолжу. Твоему союзу с Кристофером мешает один пустяк: ты хочешь спать со мной. А с ним ты спать не хочешь.
— Ты, как всегда, чересчур самоуверен.
— Дело не во мне, а в тебе. Если бы ты могла с ним спать, ты давно уже сделала бы это. Но ты просто не можешь, Мардж, потому что продолжаешь думать обо мне…
— Ничего подобного! — испуганно воскликнула, не дав ему договорить, Марджори. Она не желала его слушать, потому что Эрнест говорил правду, от которой ей хотелось спрятаться. — Тоже мне, психолог! — с наигранным презрением добавила она.
— Не надо быть психологом, когда все ясно как дважды два, — спокойно парировал Эрнест.
— В конце концов, неважно, сплю я с Кристофером или нет, — раздраженно сказала Марджори. — Все равно ты напрасно теряешь время…
— Для меня это обстоятельство очень важно, — перебил ее Эрнест. — Я не собираюсь делить тебя с…
Не слушая его, Марджори продолжила:
— …потому что я выйду замуж за Кристофера, а к тебе не вернусь.
— Ошибаешься, Мардж, но об этом мы еще успеем поговорить. — Эрнест подозвал официанта и расплатился по счету.
Марджори с облегчением вздохнула, когда они встали и направились в сторону выхода. К ее невероятному изумлению, Эрнест неожиданно остановился посередине зала, привлек ее к себе и на глазах у всей публики поцеловал долгим поцелуем прямо в губы. Даже когда он оторвался от нее, Марджори не сразу пришла в себя. Словно сомнамбула она подчинилась и пошла дальше, увлекаемая рукой Эрнеста, которой он обнимал ее за талию.
В какой-то момент она поймала изумленный взгляд сидящего за столиком недалеко от прохода мужчины. Кристофер! Марджори мгновенно пришла в себя. Кристофер сидел в обществе какого-то незнакомого толстого мужчины с рыжей гривой волос на огромной голове. На секунду взгляды Кристофера и Марджори встретились, и ее бросило в жар. Но Эрнест, продолжая держать ее за талию, быстро вывел из зала.
9
Последнее, что увидела Марджори, оглянувшись, было опрокинутое бледное лицо Кристофера, встававшего из-за столика.
В горле стоял ком, на Эрнеста она не смотрела и молчала всю дорогу, пока лимузин вез их в сторону Амстердам-авеню. Теперь, когда все уже произошло, ей стал понятен замысел Эрнеста. Могла бы сразу догадаться, зачем он привез ее именно в этот ресторан, расположенный почти рядом с галереей Эйкройда. И весь этот спектакль с поцелуем был устроен специально для Кристофера. Но откуда Эрнесту известно, что Крис окажется в ресторане именно в это время? Такого гнева Марджори еще не испытывала никогда. Сделать из нее марионетку!
Возле входа в Центральный парк Эрнест попросил водителя остановиться, вышел из лимузина и протянул ей руку. Не обращая внимания на его руку, Марджори с независимым видом начала выходить из машины. Но в последний момент зацепилась тонким каблуком за нижнюю кромку проема дверцы и упала бы, если бы Эрнест вовремя не подхватил ее.
— Вот что бывает, когда женщина претендует на полную независимость от мужчины, — сказал он, не выпуская ее из рук. — Потерпи еще немного, скоро ты сможешь высказать все, что думаешь обо мне, без свидетелей.
Она резко вырвалась из его объятий и не оглядываясь направилась ко входу в парк, успев услышать, как Эрнест говорит своему шоферу, что на сегодня тот свободен. Ослепленная гневом, она шла, не разбирая дороги. Хорошо, что эта часть парка безлюдна в это время. Солнце пригревало, просвечивая сквозь молодую зелень древесных крон. Тут и там порхали над цветами первые бабочки, с ровным гулом пролетали деловые шмели, но Марджори ничего не замечала. Что подумал о ней Кристофер? Как она сумеет объяснить ему свое появление в ресторане с Эрнестом Гриффитом? Горечь переполняла ее душу. Такой подлости от Эрнеста она не ожидала. А ведь могла бы догадаться и предотвратить.
За спиной послышались быстрые шаги Эрнеста. Марджори резко остановилась и повернулась к нему. Глаза ее полыхали гневом, голос срывался:
— Подлец! Мерзавец! Ты специально устроил весь этот спектакль с ланчем, чтобы причинить боль Кристоферу и в очередной раз поломать мне жизнь! Только не прикидывайся невинной овечкой!..
— И не собираюсь. Напротив, я безмерно доволен тем, что все получилось именно так, как я хотел.
Марджори растерялась, его откровенность обезоружила ее.
— Но как ты узнал, что Кристофер окажется в этом ресторане одновременно с нами?
— Не совсем одновременно. Мы должны были успеть поесть, а он должен был появиться в тот момент, когда мы допивали кофе.
— Какой точный расчет! — воскликнула она. — И как тебе это удалось?
— Очень просто. Человека, которого Кристофер принимает за делового партнера, нанял я. За деньги, естественно.
Цинизм Эрнеста ошеломил Марджори, гнев вспыхнул в ней с новой силой, и она с такой силой залепила ему пощечину, что голова его качнулась в сторону. Ладонь горела как от ожога. Она с ужасом посмотрела на красный след, оставленный ею на щеке Эрнеста, и ее затошнило.
Длинными пальцами он провел по своей щеке и криво улыбнулся.
— Ты обыкновенный садист! — устало сказала она. — Я тебе нужна только как объект, которому ты можешь безнаказанно причинять боль.
