Не найдя его в комнате, Линн решила было прогуляться по дому, но затем, вспомнив великолепный вид из окна, решила спуститься к океану. Осматривая по пути сад, она заметила вьющуюся среди кустов тропинку и небольшую калитку в дальней его части. Дойдя до нее, она увидела убегающие вниз ступени. Они были почти скрыты под порослью какого-то вьющегося растения, а там, где поросль была не столь густой, виднелись выщербленные ветром и временем камни. Спускаясь, она насчитала сто двенадцать ступеней и, спрыгнув с последней, по щиколотку провалилась в теплый, искрящийся на солнце песок. Оставив босоножки у лестницы, она решила прогуляться по пустынному пляжу. С восхищением осматриваясь вокруг, Линн поняла, что никогда еще не была в месте более прекрасном, чем это. Огромный, без конца и края, океан переливался всеми оттенками изумрудно-зеленого и голубого. Мерный звук набегающих на берег волн и резкие крики чаек складывались в некую музыку, слушая которую Линн ощущала себе частью незнакомого мира. Странно, но впервые за последний год она почувствовала себя по-настоящему спокойной и готовой к тому новому, что должно было войти в ее жизнь. Откуда взялось это чувство, Линн не знала, но была твердо уверена, что так и будет.
Ее одиночество вскоре было прервано спустившимся на пляж Ричем. Услышав звук шагов, она обернулась и невольно рассмеялась.
— Не кажется ли вам, мистер Рэдклифф, что деловой костюм не лучшая одежда для посещения пляжа? Может, стоит все же переодеться в шорты и майку?
— Мне совсем не до смеха, Линн. Я только что просмотрел свою почту и нашел там сообщение от покупателя. Он будет ждать меня через час в отеле «Мэджвик». Это где-то в западной части города. Миссис Мотт уже вызвала такси.
— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? — втайне надеясь, что Рич откажется, спросила Линн.
— Хотел, пока не увидел твоего лица. Похоже, тебе понравилось это место?
— Оно великолепно. Нигде еще я не видела такой красоты, не ощущала такого единения с миром. Только посмотри, как здесь чудесно!
— Думаю, здесь и в самом деле неплохо. Но об этом позже, сейчас мне надо спешить. Да, кстати, предварительная оценка дома была сделана месяц назад. Не поверишь, но моя мать распорядилась сделать ее еще до того, как я предложил продать дом. У нее удивительная интуиция, порой мне даже кажется, что она способна читать мои мысли. Так вот, предварительное заключение находится у миссис Мотт, и мне хотелось бы, чтобы ты взглянула на него уже сегодня. Для этого тебе конечно же придется осмотреть весь дом, но, думаю, это не займет у тебя много времени.
— А кто он, этот покупатель?
— Понятия не имею. В письме одни лишь инициалы — «С.Д.». Скорей всего, какой-нибудь чокнутый миллионер из Старого Света. Ни один американец не подписался бы таким образом.
— Тогда поторопись, а я тем временем ознакомлюсь с документами и осмотрю дом.
С сожалением оглядевшись вокруг, Линн мысленно пообещала себе вернуться сюда при первой же возможности и, двинувшись вслед за Ричем, подумала вдруг о том, что было бы хорошо, если бы неизвестный покупатель отказался купить этот дом.
Оглядывая мелькавшие за окном автомобиля улицы, Ричард поймал себя на мысли, что этот город неуловимо напоминает ему один из городов на юге Франции: Монпелье, Авиньон или Тулон. Но было здесь и нечто другое — пусть неясный, но все же отголосок местной индейской культуры. Тропическая растительность тоже наложила отпечаток, и, смешавшись, все это породило особый, несомненно яркий и в то же время утонченный колорит. После серых красок Нью-Йорка было немного странно видеть буйное многоцветье южной растительности, аромат которой кружил голову. Стоящие по обе стороны улицы здания были все из красного кирпича, и, глядя на них, Рич подумал, как нелепо смотрелись бы здесь сооружения из стекла и бетона.
Отель «Мэджвик», конечная цель его сегодняшнего путешествия, оказался последним в ряду домов на улице. Окруженный кованой чугунной оградой, за которой скрывался полный цветов и экзотических деревьев парк, он скорей напоминал старинный особняк, чем рядовой отель. Расплатившись с таксистом, Рич взглянул на часы и, отметив, что до встречи с неизвестным покупателем осталось всего несколько минут, решительным шагом направился к воротам.
Войдя в отель, он подошел к стойке портье и, назвав свое имя, поинтересовался, нет ли для него сообщений.
— Добрый день, мистер Рэдклифф. Вам оставлено письмо. Вот, пожалуйста.
Взяв письмо и оставив портье щедрые чаевые, Рич отошел в сторону и, вскрыв конверт, увидел лишь бумажку, на которой был написан какой-то номер. Первой его реакцией было обратиться за разъяснением к портье, но потом, решив, что число в записке, вероятно, означает номер комнаты, направился к расположенным в конце коридора лифтам.
То и дело подходя к двери, Хелен Паркер в волнении прислушивалась к раздававшимся за ней шагам, но ни одни из них не принадлежали тому, из-за кого она бросила Лондон с его развлечениями и магазинами и прилетела в Кайенну.
Сандра права, я на самом деле сошла с ума, если решилась на такое! — в который уже раз подумала она.
Рассуждая таким образом, она оправдывала себя, но в то же время понимала, что это единственно правильный шаг в ее жизни. Ричард Рэдклифф именно тот мужчина, с которым она может быть счастлива, и она самая настоящая дура, что не поняла этого раньше. По ее подсчетам, до его прихода оставалось около получаса, и, не зная, на что потратить оставшееся время, Хелен решила совершить недолгий экскурс в прошлое.
В тот год, вспомнила она, Ричу было одиннадцать, а ей восемь, но именно она подбила его подложить петарды в рождественский пирог, который собственноручно испекла его мать, Ханна Рэдклифф. Взрыв получился потрясающим, и даже сейчас, по прошествии стольких лет, воспоминание о нем вызвало улыбку на ее губах. Пирог разлетелся на сотни крошечных кусочков, собирая которые прислуга себе под нос на чем свет стоит ругала ее и Рича. О том, что это сделали именно они, Ханна догадалась, едва увидела виноватую растерянность в глазах Рича и смешливую, полную восторга улыбку у нее на лице.
Тогда-то она и возненавидела меня, усмехнулась своим мыслям Хелен. Вспомнив, как смеялся, узнав об этом случае, ее отец, Хелен едва смогла сдержать навернувшиеся на глаза слезы. Отец был единственным, кто всегда вставал на ее защиту, покрывал все шалости и помогал с домашними заданиями. Когда его не стало, жизнь стала невыносимой для нее. Что-то сместилось в ее душе и мире, и, порвав с не сумевшим понять ее в тот момент Ричем, она уехала в Лондон. Теперь-то она, конечно, понимает, что все было совсем не так, как ей представлялось, и, осознавая это, Хелен была полна решимости исправить положение.
Остановившиеся возле двери ее номера шаги могли принадлежать только одному человеку, и Хелен замерла в ожидании, невольно задержав дыхание. Волнение нарастало, а тишина за дверью грозила свести с ума. В какой-то миг Хелен показалось, что она слышит стук в дверь, но в ту же секунду поняла, что это стук ее собственного сердца. Ожидание было столь невыносимым, что Хелен все же сделала несколько торопливых шагов, и в тот момент, когда осталось сделать один, последний шаг, раздался долгожданный стук.
