— Большинство людей держат здесь свои личные вещи.
Она делано улыбнулась.
— Я не такая, как большинство.
Сделав всего один широкий шаг, Гарретт оказался рядом с ней. Он провел ладонью от ее затылка вниз по шее, и она задрожала от этого прикосновения.
— Уж это точно, — сказал он, прежде чем уйти. В дверях он задержался. — Очередь за тобой, Рейчел. Я не хочу давить на тебя. Если буду тебе нужен, дай знать, и я прибегу. Тут же.
Он поцеловал мочку ее уха, отчего электрический заряд пронесся через ее тело. К тому времени, когда здравый смысл вернулся к ней, Гарретт уже шел по коридору.
Глава десятая
Он не хотел на нее давить? Что это еще за чушь собачья? Рейчел пристально смотрела в спину удаляющемуся Гарретту. Она хотела, чтобы на нее давили, даже была бы рада этому. Вот это неожиданный поворот событий.
Вздохнув, она закрыла дверь, прижалась к ней спиной. Бум, лежавший на коврике, наклонил голову и посмотрел на нее. Его уши шевелились.
— Он сведет меня с ума, — сказала она собаке. Взволнованный тем, что с ним разговаривают, Бум начал ритмично бить хвостом. Рейчел опустилась на корточки и похлопала по полу рядом с собой. Пес заморгал, потом приплелся и свернулся клубком у ее ног. — Нас двое, ты и я, малыш, — сказала она, почесывая ему за ухом. Точно так же случилось и после отъезда Пэрис, когда они остались вдвоем с Декстером. Рейчел бросила взгляд на телефон. Бум заскулил. — Я просто не знаю, стоит ли мне посоветоваться с опытным человеком.
Приходилось признать, что, когда наступал очередной кризис в ее жизни, она вынуждена была либо обращаться к своей собаке, либо звонить Пэрис. То есть ее звонок будет означать, что у нее кризис. Но ведь это совсем не так. Или так? Она фыркнула. Черт, это так. Почва уходила у нее из-под ног. Она больше не представляла, что делать. Десять лет Рейчел не была здесь. В Нью-Йорке она знала, как себя вести, что говорить, кем быть. Но в Бремере…
Телефон, как магнит, притягивал Рейчел, искушая ее. Рейчел закусила нижнюю губу, заставила себя встать и побрела в дальний конец комнаты, чтобы заглянуть в корзину. К несчастью, мороженое от «Бена и Джерри» совсем растаяло. Одно хорошо: миссис Келли не убирала комнату. Должно быть, поверила в ее сказку о разложенной по всему полу работе.
Ладно, звонить, так звонить. Рейчел ринулась к телефону и набрала номер Пэрис, пока не убедила себя повесить трубку.
— Алло?
— Во всем виноват Гарретт, — выпалила она.
— Привет, Рейчел… — услышала она мужской голос. Застонав, ткнулась головой в стену. — Сейчас позову Пэрис.
— Спасибо, Девин.
Не стоило ей так волноваться. Он и без того считал, что она не совсем в себе.
Она услышала, как Девин сказал: «Рейчел говорит, что виноват Гарретт», потом шорох — трубка перешла в другие руки.
— Выкладывай.
И она выложила. Все. Даже свой совершенно убогий, умный, мудрый, дурацкий план.
— Не могу поверить, что ты спала не с тем Маклином.
Рейчел закатила глаза.
— Эта новость уже устарела. Что мне делать теперь?
— Может, ты просто не любишь деликатных парней?
Голос Пэрис стал постепенно стихать по мере того, как она повторяла слова Рейчел о том, что Гарретт не хочет давить на нее.
— То, что он не хочет давить на тебя, говорит о его серьезных намерениях, — сказал Девин громким и ясным голосом.
— Девин! — воскликнула Пэрис. Послышались звуки борьбы: Пэрис отнимала трубку. — Господи, выходишь за них замуж, и они уже считают, что во всем разбираются, — добавила она, а Девин засмеялся в отдалении.
Рейчел вздохнула, прижала подушку к груди и сказала себе, что не завидует. Интересно, как Гарретт относится к сражению подушками.
— Рейч?
— Извини, я засмотрелась на свои подушки.
— Угу, — произнесла Пэрис, словно все поняла. — Значит, он не хочет давить на тебя. Здравомыслящий человек. Вести себя по-рыцарски — это же здорово.
— Я тоже так думаю.
— Тогда чего же ты хочешь? — резонно спросила Пэрис.
Не рыцарства. Я хочу, чтобы он бросил меня на кровать и занимался со мной любовью до тех пор, пока от моих криков не начнут лопаться стекла.
— Сама не знаю, — ответила Рейчел. — Я хочу его, ясно?
Так сильно, что тело ее горело. Ей надо было закончить то, что они начали, и потом продолжить.
— Тогда иди к нему.
— Я не понимаю. — Она вздохнула. — Почему он? Почему сейчас?
— Может, он и есть тот самый Единственный. Пришла твоя очередь.
Рейчел нахмурилась, подавляя свой внутренний голос, который уверял ее, что Пэрис права. Что Гарретт больше чем надежен. Что он особенный. Единственный. Тот самый.
Неправда. Парни, заинтересованные в серьезных отношениях, не отступают в сторону, чтобы объект их внимания мог пофлиртовать с другими парнями. По тому, что делал и говорил Гарретт, было совершенно ясно, что ему нужны временные отношения, а не прочные узы.
Но ведь тем лучше! Ведь именно этого она и хотела. В конце концов, главным оставался ее план. Поэтому необременительная сексуальная связь с Гарреттом — то, что нужно.
— Рейчел? Ты слушаешь?
Рейчел вздохнула. Решение было принято.
Пятьдесят восемь маленьких плиточек умещались по длине потолка комнаты Гарретта и тридцать две — по ширине. Он знал это, потому что пересчитал их пять раз, и каждый раз у него получалось то же самое количество.
Измученный, он крутил в пальцах незажженную сигарету. Прошло уже больше часа с тех пор, как он покинул комнату Рейчел, и теперь он осознал масштабы и чудовищность своей глупости. Он просчитался. Она не придет.
А это означало, что он должен выполнить свое обещание водить ее по городу, наблюдать за тем, как она флиртует с этими подонками, и при этом мечтать о том, чтобы оказаться с ней в постели, зная, что этого никогда не случится.
Может, ему сменить тактику, спуститься вниз и…
Бах! Этот звук эхом разнесся по комнате, и Гарретт сел в ожидании продолжения. Ничего. Черт. Он спустился с кровати и прижался ухом к полу. Следующие несколько секунд показались ему вечностью. Никакого стука. Наверняка ему просто почудилось. Бах, бах, бах! В его ухе зазвенело, когда пол под ним затрясся от ударов, и Гарретт вскочил на ноги еще до того, как звуки прекратились.
Он помчался вниз по лестнице, потом резко затормозил у ее двери. Дверь открылась, и перед ним была она — красивая и сияющая, мечтающая о нем.
— Стучи в потолок три раза, когда хочешь, чтобы я пришел.
— Боялась, что ты не поймешь, поэтому перестаралась.
