Генри взглянул на брошюру.
«Протоколы сионских мудрецов». Они что, издеваются?
— Что это? — спросила Маргарет.
Генри вспомнил, что лет в семнадцать видел подобную брошюру. Тогда он бегло пролистал ее, так и не поняв, как можно верить в такую белиберду.
— Что это? — повторила Маргарет.
Мужчина, сидевший перед ними, с рыжими волосами и лицом в конопушках, обернулся.
— Меню для Холокоста.
Тут же рядом возник Клит.
— Вас предупреждали, что разговаривать запрещено, — это относилось к веснушчатому мужчине, лишь на несколько лет старше его самого. — И вас тоже, доктор Браун.
Мужчина встал, ростом повыше Клита. Женщина, сидевшая рядом, дергала его за рукав, пытаясь усадить на место. Тот вырвал руку.
— Вы здесь уже неделю, — добавил Клит. — И уже должны кое-чему научиться.
— Да пошел ты к черту, — мужчина уже садился, когда Клит со всего маху влепил ему затрещину.
Теперь вскочил Генри.
— Немедленно прекратите!
Клит повернулся к нему.
— Мистер Браун, вы тут новичок. Пожалуйста, не вмешивайтесь. Этот человек уже неделю доставляет нам массу хлопот.
— Моя жена задала вопрос, а он ответил.
Остальные гости оторвались от брошюр и смотрели на них. По знаку Клита к ним направились еще двое оранжево-синих.
— Ну что ж, взять этого и Брауна.
Тут же Генри схватили сзади.
— Уберите руки! — крикнул он и тут же увидел, как другой оранжево-синий замкнул что-то на запястьях веснушчатого.
Наручники?
И в этот момент железо сдавило его запястья.
— Прекратите!
Он попытался развести руки. Напрасный труд.
— Я предупреждал, что примерное поведение поощряется, а неповиновение наказывается. Шкафчики для обоих!
— Это я начала разговор, — вмешалась Маргарет, чувствуя, что их сейчас разлучат.
— Вы сядьте, — ответил Клит. Она не была еврейкой. Ему требовались специальные инструкции.
— Пошли.
Веснушчатый попытался взглянуть на жену. Генри сильно толкнули в спину, и он едва устоял на ногах.
Их повели к низкому, из серого бетона зданию позади жилых корпусов. Снаружи оно походило на трансформаторную. Клит открыл дверь ключом, знаком предложил Генри и рыжеволосому войти. Тут же оранжево-синие втолкнули их в дверь.
Я должен держать себя в руках, подумал Генри. Главное — выбраться отсюда. Бесполезное сопротивление только помешает побегу. Он шагнул вперед.
И оказался в длинном коридоре, по обе стороны которого выстроились высокие, в рост человека двери. Из-за некоторых доносилось тяжелое дыхание, за одной плакала женщина. Воняло хуже, чем в общественном туалете.
— Что это значит? — спросил Генри.
— Вы все увидите.
— За этими дверьми люди.
— Естественно.
В другом конце коридора двое оранжево-синих заталкивали сопротивляющегося веснушчатого в одну из дверей. Клит открыл другую. За ней оказалась узкая глухая ниша. Шкафчик. Генри мог стоять в нем лишь слегка согнувшись.
— Так как это ваше первое нарушение, я обойдусь с вами по-хорошему, — Клит снял с Генри наручники. — Вы сможете почесываться, — и указал на шкафчик.
Веснушчатый кричал, чтобы с него сняли наручники. Оранжево-синие посмотрели на Клита.
— Ни в коем случае, — ответил тот. — Вы же слышали, что он послал меня к черту, не так ли?
Веснушчатого втолкнули в шкафчик. Дверь захлопнулась. Какой кошмар, думал Генри. Он повернулся к Клиту.
— Вы сумасшедшие.
— Если б каждый еврей Америки побывал в таком шкафчике, у нас поубавилось бы забот, — отрезал Клит.
— Каких забот?
— Заходите туда.
— И сколько вы там держите людей?
— Максимальный срок — несколько дней. За первое нарушение даю вам четыре часа. Второму — восемь.
Кому будет тяжелее, подумал Генри, ему в шкафчике или Маргарет в томительном ожидании.
Он взглянул на Клита.
— Скорее, — тот нетерпеливо переминался с ноги на ногу. — Я не хочу стоять здесь весь день.
Сопротивление, напомнил себе Генри, может помешать вечернему побегу.
В шкафчик он вошел спиной, лицом к отверстиям в двери, через которые поступал воздух.
— Очень благоразумно, — прокомментировал Клит, закрывая дверь.
В шкафчике было темно. Генри провел рукой по металлической поверхности двери. Никаких ручек. Тот, кто выберется из шкафчика, тут же откроет остальные двери.
Замолкли шаги Клита и оранжево-синих, хлопнула наружная дверь. Из какого-то шкафчика раздался ужасный крик. Услышать его могли только другие заключенные.
— Вы меня слышите? — громко спросил Генри. — Есть кто-нибудь рядом?
Ответа не последовало, но Генри показалось, что он уловил какой-то звук в шкафчике справа.
— Вы меня слышите? — повторил он.
— Замолчите, а не то срок наказания увеличат вдвое, — прошептали в ответ.
— Во вторую неделю тут действительно не дают воды?
Молчание.
— А в третью оставляют без еды?
— Замолчите.
— Только получив ответ.
Справа тяжело вздохнули.
— Правда. Пожалуйста, не разговаривайте.
Генри не хотел причинять неприятности неизвестному соседу и перестал задавать вопросы. Впервые он понял, что надо не просто вырваться отсюда, но и закрыть этот «курорт», поведав миру о том, что здесь творится.
А пока, подумал он, ему суждено узнать, сколь долго могут тянуться четыре часа.
Глава 9
Филлис Минтер давно уже поняла, что в этом мире, если хочешь что-то узнать, надо прежде всего использовать глаза. И не просто смотреть, но подмечать все мелочи. Уже в первые два дня, проведенные в «Клиффхэвене», Филлис отметила, что между двумя и пятью часами пополудни, когда в обеденном зале никого нет, к ресторану подъезжают большие грузовики. С одного, она это видела, выгружали продукты. Другой, судя по всему, привозил баллоны со сжиженным газом. Его водитель, долговязый парень, носил высокие башмаки, точь-в-точь как у нее. Едва ли он откажется покатать симпатичную женщину. Скорее всего, водители полагали, что это обычный курорт с потрясающим рестораном. Подождите, она еще расскажет правду. Шеф детективного бюро Пасадены ей поверит. Но сначала предстояло выбраться отсюда живой и невредимой.
