Взад-вперед, взад-вперед, кусая ногти.
Она гордится тем, что может вынести все что угодно.
Все что угодно, кроме нежности.
Она возвращается в ванную и снова моет ноги.
Повар сидит перед письмом. Синие чернильные волны омыли бумагу, не оставив ни одного слова, ни одной буквы. Такое случается в дождливый сезон.
Второе письмо — та же самая картина. Между ним и сыном океан в буквальном смысле. Отодвигает надежду, раздевается и лезет в постель. Наволочку вот сменил…
В запасной комнате Джиан размышляет над содеянным. Прав он или не прав? Прав или виноват? Откуда смелость взялась? Он явно перешагнул границы дозволенного. Наверное, ром обвинить можно, пища непривычная… Ощутил что-то вроде гордости. «Ай-яй, ай-яй», — сказал он себе вполголоса.
Под дырявой крышей Чо-Ойю лежали без сна четыре человека. Снаружи бушевали дождь и ветер, молнии нагло вспарывали темное небо.
Глава девятнадцатая
— Привет, Бижу!
Саид-Саид. Белая курта-пижама, солнечные очки, золотая цепь, башмаки на платформе. Косички увязаны в лошадиный хвост. Прибыл из своей банановой республики.
— Мой босс пусть мой зад целовать, — сообщает Саид. — Я женится, брат.
— Ты женился?
— Да, брат.
— Кто жена?
— Тойз.
— Тойз?
— Тойз. «Зеленая карта», друг, всем вдруг. Давай, давай показать твой карта! Что делать? Я женится.
В ресторане он работал на кухне, она — в зале, официанткой. Пушинка-смешинка. Она натянула цветастое платье, Саид взял напрокат костюм, зашли в мэрию, она звонко пискнула «Да» под красно-синим, звездно-полосатым.
Потом тренировка перед серьезным экзаменом. Перед допросом в иммиграционной службе.
— Какого цвета нижнее белье предпочитает ваш муж?
— Какой зубной пастой пользуется ваша жена?
Заподозрят что-нибудь — разведут вас по разным комнатам, будут донимать одними и теми же вопросами, а ответы сравнят. Кто-то уверяет, что они подсылают шпиков для проверки, другие не верят. Откуда у них лишние деньги?
— Кто покупает туалетную бумагу?
— Я покупать, друг, я. «Софти» покупать, и ты посмотреть, сколько как много надо! Я через каждый день два пачка покупать!
* * *
— А родители ей разрешили?
— Ее народ меня любить! Ее мать меня любить, любить!
Проживающие в не столь далеком Вермонте родители невесты оказались длинновласыми хиппи, упертыми в правильное питание: пита с чесноком да баба-гануш. Они искренне жалели всех, кто не понимал ценности естественного, по возможности, необработанного продукта. Черный Саид, с детства усвоивший склонность к белому рису, белому сахару и белому хлебу, присоединился к их псу, тоже не оценившему прелести крапивного супа и лопуховых тефтелек, и к Тофутти — «Она на этих ядовитых гамбургерах помешалась!» — и в компании двух злостных отступников отправлялся закусывать в ближайшее заведение, кормившее вредной для здоровья скоромной пищей. Фото для иммиграционной службы: две морды, собачья и Саида, впившиеся в «биг-бой-бургеры». Фото Саид вынимает из бумажника, купленного специально для хранения столь важного документа.
— Хорошие снимки, — хвалит Бижу.
Вот Саид с семейством на местной ярмарке рядом со злодейского вида куклой страхового общества; Саид и другая рекламная кукла, славящая сыры и молочно-кислые изделия «Графтон»; Саид с семейством, в обнимку с бабкой в свободной муму, без бюстгальтера, сивая шерсть из подмышек торчит во все стороны света.
О-о, Соединенные Штаты! О-о, рас-счу-у-удесная страна! Где еще найдешь таких прекрасных людей? Саид рассказывал прекрасным людям о своих «племенах» на Занзибаре, о фальшивых паспортах, о себе-Зульфикаре — они в восторге! Какую гадость ни устрой их родному правительству — они только рады помочь.
Бабка тут же накатала в иммиграционную службу письмо с заверениями, что Зульфикар из Занзибара — желанный, долгожданный новый член древнего клана Вильямсов с «Мэйфлауэра».
* * *
Саид хлопнул Бижу по спине.
— Не зевать, брат! Искать, вокруг смотреть!
Он отбыл репетировать поцелуи для иммиграционной службы.
— Надо все тип-топ, чтобы они не возражать.
Бижу продолжил путь, пытаясь улыбаться встречным гражданкам великой страны. Но гражданки не удостаивали его даже взглядом.
* * *
Повар пошел жаловаться на почту:
— Письма мокрые насквозь. Ничего не прочитать.
— Бабаджи, что поделаешь! Посмотри на погоду.
На следующий день:
— Письма есть?
— Нет, нет. Дороги размыты. Может быть, после обеда починят, попозже зайди.
Лола лихорадочно пытается дозвониться до дочери. У Пикси день рождения.
— Что значит «не работает»? Целую неделю не работает, что ли?
— Целый месяц уже не работает, леди, — поясняет какой-то молодой человек. — СВЧ не функционирует.
— Что такое СВЧ? — не понимает Лола.
— Микроволновая связь. Спутник, — молодой человек тычет пальцем в небо и тут же указывает в бетонный пол, заляпанный местной грязью, — спутник связи сломался.
Ни писем, ни телефона. Лола сталкивается с поваром, они делятся горестями, расходятся. Повар плетется к мяснику, Лола за спреем и новой хлопушкой. Каждый день этого злосчастного сезона уносит жизни сотен мелких существ. Лола безжалостно истребляет комаров, муравьев, термитов, сороконожек, пауков, древоточцев, жуков… А что проку? Каждый день рождаются тысячи новых, невиданные виды появляются…
Глава двадцатая
Джиан и Саи.
Последовавшие в пелене ливня прорехи позволили им провести сравнительный анализ ушей, плеч, объема грудных клеток.
Ключицы, ресницы, подбородочные выступы.
Колени-пятки, изгиб стопы.
Гибкость пальцев рук и ног.
Скулы, шеи, бицепсы, суставы.
Цвет и выпуклость вен.
Спешите, спешите! Нигде в мире! Уникальное шоу языков. Саи под руководством Арлены изучила в монастыре премудрость доставания кончиком языка кончика носа. И продемонстрировала свое умение Джиану.
Он ответил диким вращением бровей, движением головы подражая танцу Бхарат Натья, и закончил стойкой на голове.
Она обратилась мыслями к собственным исследованиям перед зеркалом, к деталям, которые упустил Джиан.
