– Нет, – говорит секретарша, которая теперь стоит перед ними, – не сделает.
Эдгар и Пит осторожно берут с подноса полные чашки.
– Но ведь против вентиляторов он не возражает? – спрашивает Пит. – Несмотря на тесноту, минимальные промежутки и тэпэ? Ну ладно, как бы то ни было – спасибо и ваше здоровье!
– За охрану труда! – говорит Эдди. Секретарша прислоняет поднос к ножке письменного стола.
Пит одной рукой придерживает на колене свою чашку, а другой указывает на вентилятор: – Свежий воздух полезен всем. Конкуренция оживляет бизнес. Правда, герр Бейер?
– Черт, ну и горячий же он! – Эдди ставит чашку между ног, на серый линолеум. – Ждать столько времени не может никто. Это губит бизнес. А у вас не так, герр Бейер?
– Он опять ухватил самую большую чашку.
– Тише едешь – людей насмешишь, зато нервы себе сохранишь… А вот у нас с тобой, Пит, слишком много клиентов, чересчур много.
– Но никто из них и не заикается об особых мероприятиях.
– Ты, кстати, знаешь, что говорит о тебе герр Бейер?
– Он обо мне что-то говорит?
– Он сказал, что у Пита, мол, грабли растут из задницы.
– Грабли?
– Ну да, потому что ты подгребаешь к себе все заказы на рекламу. Там, где прошелся ты, больше искать нечего – ты уж наверняка выгреб все подчистую.
– Грабли из задницы?
– Ты ими так и шуруешь туда-сюда, – сказал он. – Но сначала уточнил, откуда они у тебя растут.
– Пусть его, Эдди. Правда всегда шокирует, разве нет?
– Точно. Уж где он прав, Пит, там прав. Как ты подгреб к себе Хольц-Шмидта… Тот уже было поддался на уговоры мистера Бейера, который пригласил его на ужин, а потом раз – и подписал договор с тобой, насчет первой страницы, со всеми вытекающими последствиями.
– И у Бейера выйдет облом.
– Не раскрывай все наши карты, Пит.
– Я, по-твоему, слишком много болтаю?
– В конце концов, он наш конкурент.
– И оживляет бизнес, Эдди, как и мы.
– Но он все принимает чересчур близко к сердцу.
– Мне тут еще пришло в голову…
– Пит!
– Я просто хотел сказать, что мажента – вовсе не розовый цвет, и не ярко-красный, и не оранжевый. Мажента – это мажента, как объяснил нам лично господин Кравчик. Тот самый господин Кравчик, владелец рынка стройматериалов. И когда господин Кравчик говорит «мажента», он имеет в виду именно маженту, а не розовый, и не огненно-красный, и не оранжевый. А когда выясняется, что поехал еще и желтый, господину Кравчику становится грустно, очень грустно.
– Ты хочешь сказать, Пит, что, когда нам приходится кого-то утешать, мы не всегда делаем это только потому, что нам хорошо заплатили?
– Я хотел сказать, что либо у Бейера слишком поторопились, когда отправляли пленки, либо пленки отклеились при транспортировке, либо в его типографии к этому заказу отнеслись чересчур небрежно, а раз так, то удивляться особенно нечему. Он может подписывать сколько угодно контрактов… Только это, собственно, я и хотел сказать.
– Ты и так уже надавал ему уйму добрых советов…
– Могу добавить еще сколько угодно.
– Хватит, Пит! Я готов побиться об заклад, что ты не дождешься от него изъявлений благодарности, даже самых скромных. Или я не прав, герр Бейер? Что скажете?
– Мы ведь не какие-нибудь критиканы. Наша критика конструктивна.
– В соответствии с вашим же определением, герр Бейер. Правду, мол, надо преподносить человеку так, как подают пальто, а не вешать ее на уши, как лапшу. Потому герр Бейер и проявляет такую чуткость, когда увольняет сотрудников, – по крайней мере, так говорит Данни. Он способен буквально влезть в шкуру увольняемого. Потому-то я и вырезал себе ваше «Напутствие к воскресному дню». Оно нам всем понравилось, правда, Пит?
– А вот известно ли вам, фрау…
– Фрау Шуберт, – подсказывает Эдди. – Фрау Марианна Шуберт.
– Известно ли вам, фрау Шуберт, что герр Бейер и сам иногда пописывает? Эй, я, кажется, к вам обращаюсь!
– Оставь ее, Пит!
– Здесь все нас как будто в упор не видят.
– Ты хочешь сказать, что и он тоже?
– Ну, не то чтобы… – Пит отпивает глоток. – Я хочу жрать. И когда перестану говорить, захочу еще больше.
– Мы должны принять какие-то превентивные меры. Ты это заслужил.
– Ну, раз уж на то пошло…
– Я тебе принесу что-нибудь, потому что сегодня пятница и потому что тебе приходится жить с граблями в заднице. И потому что никто даже не скажет тебе за это спасибо.
– Ах, Эдди! Ты так добр ко мне…
– А ты пока расскажи пару анекдотов! – Поднимаясь, Эдгар застегивает свой блейзер. – Чтобы здешняя атмосферка немножко разрядилась к тому моменту, как я вернусь.
Пит машет ему рукой, отпивает еще глоток и ставит свою чашку рядом с другой на пол.
– Я думаю, – говорит он и быстро взглядывает на секретаршу, – думаю, нам вообще пора закругляться. – Он достает из внутреннего кармана конверт и обмахивается им, как веером, опершись локтями о колени. – Я вам его сейчас передам.
Секретарша убирает левую ногу за ножку вертящегося стула. На ее столе валяются скомканный пакетик из-под какао «Несквик», соломинка и обертка от «бифи-салями».
– У вашего шефа будет сколько угодно времени, чтобы прочесть вот это, – продолжает Пит. – И ему действительно понадобится много времени, спокойная обстановка, наскоком тут ничего не возьмешь. В результате и у вас, герр предприниматель, высвободится больше времени.
Бейер откидывается на спинку стула. На какое-то мгновение их взгляды скрещиваются.
– Вот мы и подгребли последнее… – говорит Пит, вскидывает брови, потом встает и подходит к письменному столу, держа конверт на ладонях. – Это все равно что банковский чек. Большая пятизначная цифра, я бы сказал, обозначающая сумму, которую мы поможем сэкономить, а может, и больше, чем пятизначная. Вот прошу…
– Положите его сюда. – Секретарша уже перестала писать. И теперь просто сидит за столом, прямая как свечка.
Пит протягивает ей конверт и поворачивается кругом:
– Так о чем будем разговаривать, мистер Бейер?
Снаружи кто-то толкает дверь.
– Хочешь курицу по-китайски или жареную колбасу с пряным соусом?
– А для нашего друга ты ничего не принес?
– Ах! Он уже позволяет тебе называть его просто Кристианом?
Пит берет картонную тарелку с колбасой и начинает есть.
– Только что он так посмотрел на меня… – говорит, не переставая жевать.
