Положение Первого Консула не обеспечивало преемственности власти. Мы не знаем точно, насколько Наполеон заботился о том, что будет после его смерти. В то время у него еще не было наследника. Но в любом случае, человека, который потратил столько сил на создание фактически нового государства, вряд ли может радовать мысль, что после его смерти все пойдет прахом. К тому же «официальная» империя позволяла создавать и новую аристократию. Это Наполеон не тешился чинами и званиями. А вот его приближенные, в большинстве выходцы из низов, совсем не прочь были сделаться герцогами и графами. И ведь сделались!
Второй момент — это желание получить на власть санкцию Ватикана. В католической крестьянской стране это было важно. И еще одно. В следующей главе речь пойдет о покушениях на Наполеона. Они тоже сыграли свою роль. Коронация обеспечивала большую законность его положения.
Переходу к империи сопутствовал грандиозный раздрай в клане Бонапарта. Его родственнички отчаянно грызлись друг с другом. Каждый хотел себе всего, и побольше. Хотя никакими особыми талантами братья и сестры Наполеона не отличались. Однако они буквально доставали будущего императора: «дай, дай, дай». Особенно отличились в этом деле сестрички. Им до смерти хотелось сделаться принцессами. Впрочем, это понятно. Думается, такая мечта сидит в глубине души если не каждой девушки, то каждой второй — точно. Сестричек очень обижало, что Жозефина находится по положению выше их. Они бесконечно интриговали против нее и друг против друга. Словом, еще не став императором, Наполеон получил в подарок от родни знатный гадюшник под названием «августейшая фамилия».
Надо сказать, что, несмотря на веселые похождения женушки, на то, что она уже стремительно теряла красоту, Наполеон продолжал свою жену любить. Да, она была весьма пустой особой, более всего на свете любившей транжирить деньги. Но, как уже упоминалось, ума в женщинах Наполеон не ценил, а денег у него теперь было, что грязи.[8]
Тут же вышла у императора и вторая крупная ссора с матерью. Она была обижена за своих младших сыновей, которых Наполеон отдалил от себя. По причине их бесполезности. Летиция сочла это изменой клановому единству и смертельно обиделась. Настолько, что не появилась на торжествах по случаю коронации. Знаменитый художник Жак Луи Давид, запечатлевший праздник, вынужден был пририсовывать ее на картине дополнительно. Наполеон ценил талант Давида, он отлично понимал: уже потому, что картина написана этим художником, сцена коронации будет запечатлена на века. Поэтому Наполеону очень хотелось, чтобы все было, как положено. Но великий художник сумел-таки отразить реальное положение дел. Посмотрите на репродукцию, на выражение лица Летиции — все станет ясно.
2 декабря 1804 года в соборе Нотр-Дам состоялась церемония помазания Наполеона. Ее проводил сам Римский папа Пий VII.
В этой истории много забавного. Дело в том, что даже «легитимных» католических европейских монархов папы давно не короновали. Последним такой чести был удостоен основатель французского государства Карл Великий в 800 году. Это был человек, создавший империю, почти совпадавшую в момент максимального расцвета с наполеоновской. Но Карл, по крайней мере, сам поехал в Рим. А Наполеон потребовал от папы, чтобы «гора пришла к Магомету». Тем самым он всем давал понять, кто хозяин в Европе.
Требование было неслыханное. Но что оставалось делать папе? Он уже испытал хватку французского хищника, и потерял при этом лучшие земли. Теперь же он прекрасно понимал: стоит Наполеону лишь нахмурить брови — и он потеряет все остальное (что, впрочем, через некоторое время и случилось). Наполеона сан примаса не остановил бы. Так что пришлось ехать…
Во время коронации произошел широко известный случай. Папа должен был возложить корону на голову Императора. Однако Наполеон внезапно выхватил ее из рук примаса и надел сам. Бонапарт был актером. И хорошо понимал значение такого эффектного жеста: «Не меня возвели на престол. Я сам себя возвел!» Началось время Империи. «Звезда» Наполеона засияла ослепительным светом.
— Если бы сейчас нас видел наш отец, — сказал Наполеон брату Жозефу Бонапарту после церемонии.
2. Как по нотам!
А первые итоги размашистой имперской политики не внушали особого оптимизма. Англия спасла себя от вторжения, сколотив новую антифранцузскую коалицию. Британцы всадили бешеные деньги в финансирование русской армии (интересно, сколько при этом украли наши начальники?) Кое-что перепало также Пруссии и Австрии. Наступление австрийских войск вынудило Наполеона прекратить — на время, как ему тогда казалось, — подготовку десанта на Британские острова.
Наполеон был плохим стратегом. Но полководцем-то он был гениальным! Этого союзники (кроме Кутузова) с каким-то ошеломляющим упорством не могли понять. Им все казалось: предыдущие триумфы Наполеона — случайность. Союзники — и прежде всего австрийцы — с энтузиазмом принялись наступать всё на те же грабли. Вообще-то все действия австрийцев во время наполеоновских войн — это одно нескончаемое позорище. Но в данную кампанию они превзошли в этом себя. Это было уже за пределами здравого смысла. Что стоит описанный в «Войне и мире» эпизод, когда стратегически важный мост через Дунай захватили… три французских генерала. Именно три генерала лично, без помощи своих солдат. Австрийцы собирались при опасности мост взорвать. Дунай — река широкая. Так что французам пришлось бы изрядно повозиться, организуя переправу. Но генералы Мюрат, Ланн и Бельяр явились к австрийскому начальнику и стали вешать ему лапшу на уши. Мол, заключено перемирие. Тот долго слушал этот бред, и даже не попытался принять мер предосторожности. В конце концов из засады выскочила рота французских гренадер, перебила охрану и французские войска перешли на другую сторону… Дальше уже ехать некуда. В русской армии долго не могли поверить, что австрийцы достигли таких вершин идиотизма. Подозревали, что они, как при Суворове, просто предали союзника.
Но еще до этого Наполеон вдребезги разбил австрийскую армию под Ульмом. Следующим этапом большого пути было взятие Вены. Умнее всех поступил Кутузов. Он прекрасно понимал свои возможности, сознавал, что в открытом бою Бонапарта ему не одолеть. А потому отступал.
Но вот настал один из самых знаменитых дней в мировой военной истории — 2 декабря 1805 года. В морозном воздухе вставало солнце Аустерлица…
Но сначала — о предыстории сражения.
Союзники сделали все глупости, которые только могли сделать. Для начала, в войсках находились аж два императора — русский Александр I и австрийский Франц II. В отличие от третьего императора, присутствовавшего на поле с другой стороны, они ни бельмеса не смыслили в военном деле. Зато очень рвались в бой. У Александра, как мы помним, были и личные причины посчитаться с Наполеоном. Оба были уверены в победе. По численности противостоящие армии были примерно одинаковы. Но незадолго до этого Кутузов при Шенграбене нанес одному из французских корпусов серьезное поражение. Этой, не слишком важной победе придавали чуть ли не мистическое значение. Ждали подхода пруссаков. Тогда перевес в силах стал бы подавляющим.
