Второе место занял американский мальчик Джон Хопкинс: благополучно дотащивший своего «учебного старичка» до начала дорожки. На третьем месте оказался юный болгарин Тодор Друмов.
Соревнования продолжались.
— Мы в другой части города! — радовался бодрый диктор. — Только что нас переключили на тихую окраину. На большую и широкую улицу с небольшим, но очень интенсивным движением. Это Тантенбергштрассе. Здесь проходят главные соревнования дня по переводу «учебных старушек» через дорогу. Этими соревнованиями лично руководит госпожа Карабас. Она же является главным судьей.
В Москве в это время Петр Сергеевич Окуньков покачал головой:
— Я все больше понимаю, что у них тоже есть педагогические дураки.
— Семафоры сегодня временно не работают! — радостно тараторил диктор. — Чтобы усложнить спортивную обстановку. В начале улицы на специальной стойке поставлен знак «кирпич», чтобы посторонние машины не заезжали на этот участок трассы. По трассе постоянно ездят электрокары, повозки, запряженные лошадьми, и велосипедисты, чтобы создавать оживленную картину сегодняшней городской улицы. На старте четыре команды: нигерийская, индийская, французская и объединенная немецкая. Юные участники по знаку мисс Карабас подбегут к старушкам и поведут их через шоссе, наполненное учебным транспортом.
— Ой, что это, — внезапно затормозил комментатор. — Кого так восторженно приветствуют зрители. Прибыл еще один участник соревнований. Это наш любимый принц Филлип! Сейчас он участвует как зритель. Вы слышите, люди кричат: «Филлип! Филлип! Филлип!»
— Что там они кричат? — спросила мама Розалинды снизу из мастерской. Потому что народ кричал так громко, что слышно было не только в квартире, где сидела бабушка, но даже у мамы в мастерской. В этот раз мама не участвовала в общих соревнованиях. Она выступала по индивидуальной программе — накачивание шин велосипеда, готовка обеда и стирка.
— Они кричат: «Филлип, Филлип!» — ответила бабушка.
— Почему?
— Принц Филлип приехал.
— А разве он не утонул?
— Откачали! — объяснила бабушка.
И успокоенная мама продолжала накачивать шины.
— Итак! — вопил диктор. — Соревнование началось! По выстрелу стартового пистолета пятеро участников бросились к «учебным старушкам». И повели их через дорогу. Мы видим, как вежливо разговаривает со своей «бабушкой» нигерийский мальчик. Он бережно держит ее под руку и что-то рассказывает ей, показывая на достопримечательности города. Индийский мальчик еще более вежлив. Он даже открыл свою сумку и показывает «учебной бабушке» пятерки в своем дневнике. А что делают юный француз и юный немец? Они тащат своих «бабушек» за руки вперед. Но «бабушки» почему-то упираются. Но почему? Ага, теперь и мне видна причина упора — это поливальная машина. Она с огромным веером воды уверенно движется прямо на участников!
И точно, движение по Тантенбергштрассе было отменено. Но никто не отменял ежедневную поливку, и, естественно, водитель поливальной машины мистер Бауман выехал на работу. Когда он увидел запрещающий «кирпич» на стойке перед собой, он спокойно перенес его на другую часть перекрестка и поехал дальше.
И вдруг на перекресток вылетела группа ярко-желтых велосипедистов из Жевенского спортивного клуба «Желтые утки». Они жутко спешили, потому что их со страшной силой подпирали эти неприятные «Красные петухи», у которых ну просто на пятках висели эти совершенно отвратительные «Фиолетовые фазаны». Желтые велосипедисты заметались, как стайка вспугнутых синичек, и бросились по мокрому асфальту налево. За ними красные… фиолетовые… зеленые и еще 100 человек.
— Положение резко усложнилось! — объяснял диктор. — На улицу выехала колонна велосипедистов. Это хорошо продуманный экспромт для юных спортсменов, которые… которые… бегут сейчас в разные стороны вместе с «учебными бабушками» и полевыми судьями! Велосипедисты перелетают через бордюр к зрителям! Это настоящее братание! Зрители бегут от них! Вот один выбежал на дорогу и врезался в самую кучу полосатых. Батюшки! Куча мала! Кто этот балбес? Из какой он команды? Куча постепенно рассасывается; велосипедисты и зрители отлипают друг от друга и от дружеских велосипедов. Так кто же устроил эту катастрофу? Кто этот бестолковый в середине? Это принц Филлип! Наш общий любимец! Он всегда в центре событий! Зрители восторженно приветствуют его. Поприветствуем его и мы, похлопаем в ладо…
В этом месте репортаж прекратился. Потому что диктор стал хлопать в ладо… и выронил микрофо…
Госпожа Карабас с побелевшим лицом стояла на тротуаре и наблюдала за всей этой катавасией и мешаниной. Она хотела кинуться в середину, чтобы помочь принцу Филлипу, но побоялась. Одно неверное движение, и велосипедисты намотаются на тебя как макароны. Надо же, так хорошо подготовленное соревнование стало большим провалом!
И тут улыбающийся нигерийский мальчик, который несмотря на все сложности перевел-таки свою «учебную старушку» на ту сторону, подошел к госпоже Карабас:
— Можно мне помочь вам, мадам-бабушка?!
Госпожа Карабас взвизгнула, как циркулярная пила, наехавшая на гвоздь:
— Я сама кого хочешь переведу! — и ринулась в кучу малу помогать юному принцу.
Глава двадцать четвертая «УЧЕБНЫЕ СОТРУДНИКИ» УХОДЯТ СО СТАРТА
Принц Филлип был только началом неприятностей госпожи Карабас. Еще одна сложность возникла совсем с неожиданной стороны.
Пришли требовать прибавки к зарплате «учебные сотрудники».
— Смотрите, — говорил Туз, — какая у меня шишка на голове!
Хотя эта шишка на голове была у него с самого детства, можно сказать, от рождения. Именно из-за этой шишки его не взяли в армию и вообще считали умственно отсталым. Хотя, как видите, он был не таким уж отсталым. Он сообразил, как этой шишкой воспользоваться.
— А я! — напирала Сонька-Золотая Ручка. — Посмотрите, какя хромаю.
Хотя она регулярно хромала последние сорок лет из своих шестидесяти двух.
— А у меня до сих пор вода идет из ушей! — впадал в истерику Картошка. — После ваших бассейнов.
В стороне стояла группа «учебных студентов». Они ничего не требовали, но с интересом ждали результатов переговоров, тем более, что вид у УС-ов был действительно неважнецкий. Как будто их всех пропустили через стиральную машину и забыли погладить.
Только госпожа Карабас была не из слабонервных. Она не привыкла бросаться деньгами ООН.
— Нет! — твердо сказала она. — Ни процента.
И было ясно, что ничто не сможет изменить ее решения.
