Вораз были расколоты, а Денудо получили покровителя. Даже если я стану простолюдином, то это уже ничего не будет значить через три года, когда Академия привыкнет к поставкам, а наш Дом сумеет утвердиться на ногах и обзаведётся новыми связями. Все как и говорил когда-то отец и тени. Сила не только меча, но и золота, связей. Так я думал. Но шесть месяцев? Шесть?!
И есть ли у меня выбор?
Главное, чтобы Вир не смог отказаться от своих слов.
Поэтому я кивнул:
— Хорошо, ваша светлость. Сначала Вораз, затем второе посвящение. И мы дадим друг другу клятвы на алтаре.
Молак с досадой шепнул:
— Господин, слишком грубо.
Но Вир ухмыльнулся:
— Хорошо, юноша. За шесть месяцев ты должен превзойти теневых убийц Дома Миус и потрошителей Ариды, — обернувшись к двери, он рявкнул. — Стражник! Отпирай!
Я шагнул вперёд, ухватил холодные пальцы матушки и сжал их. Всё будет хорошо. У вас с отцом всё будет хорошо.
* * *
Вир шагал по подземной галерее тюрьмы здешнего владетеля и не мог согнать с губ улыбку. И не мог честно ответить себе, чего он сейчас испытывал больше. Раздражения, злости или восхищения?
Впервые за сотни лет он встречал такого наглеца. Загнанный в угол, с зависшим над шеей мечом, этот мальчишка с неопрятной и редкой щетиной на щеках, мальчишка, который вряд ли даже познал женщину, смел так говорить с ним, смел чего-то требовать от него. От него!
Вир не впервой сталкивался с людьми, которые не осознавали, кто перед ними стоит. У тайны и скрытности есть свои издержки. Многие дерзили, оскорбляли, считая себя и свои Дома всемогущими. И все они потом раскаялись в своей наглости.
Но этот случай... Мальчишка ведь отчётливо осознавал, что его жизнь, будущее его мелкого Дома в его, Вира руках. Осознавал и дерзил. Даже не попытался лестью сдобрить свои требования. Глупец? Правдолюб? Не познавший жизни сопляк? Загнанный в угол? Все вместе?
Какая разница? У его восхищения тоже есть предел.
Если этот мальчишка считал, будто, потребовав так много, заставив его вмешаться в дела между их ничтожными Домами и добившись клятвы у алтаря, он сорвал куш, то ему придётся разочароваться и узнать, как мстителен и жесток он, носящий имя Вир, бывает.
Мальчишка ещё заплатит за то, что заставил его идти к алтарю, обращаться к Хранителям. Когда он делал это последний раз? Триста, четыреста лет назад?
Мальчишка, только перегори на посвящении, и ты узнаешь, каково это — остаться последним живым в своём роду.
Глава 9
Патио, не в силах отвести взгляд от уплывающего по течению тела, передёрнул плечами:
— До сих пор поверить не могу. Вижу, но не могу поверить, что...
И замолчал.
Узир огладил бородку и закончил за него:
— Не можешь поверить, что идар может так легко умереть?
Нумеро хмыкнул:
— Все размякли, забыли, что, даже если твоя кожа прочней стали, то дышать тебе нужно точно так же, как простолюдину. И да, я, Денудо Нумеро, очень хорошо это помню.
Патио наконец сумел отвести взгляд от мертвеца и переспросил:
— Это со времён крестьянского восстания шестьсот лет назад? Когда простолюдины сумели разрушить ваш главный алтарь?
Нумеро поправил:
— Шесть сотен и ещё семьдесят пять лет, — качнул головой. — Нет. Тогда всё было по-другому, не так, как пишут в хрониках. Я говорю о том, что время, когда я выполнял грязную работу для Ирмая, закончилось, а память осталась при мне.
Патио поднял руку:
— Давай без этого. Мне это совершенно неинтересно.
Узир буркнул:
— Ну и зря. Мы собираемся сломать всё, что поколениями выстраивал Дом Хонесто. Одной причиной больше убить нас, одной меньше. Зато ты теперь знаешь, что не всегда меч на поясе спасёт тебя.
Патио невольно вновь глянул на реку, белый ханбок было отчётливо видно даже в темноте. В голове его мелькнула мысль: «Почему, Безымянный его побери, он не тонет?». Но он выбросил её из головы, спросил другое:
— Предателя мы нашли, но теперь не успеваем с тюрьмой.
Нумеро отмахнулся:
— Я и не собирался. Это полное безумие, нападать в сердце его силы, — неприятно ухмыльнулся. — Зато позволило вывести на чистую воду...
Замолчал не договорив. Патио снова передёрнул плечами, едва удержавшись от того, чтобы повернуть голову к реке.
Узир ошарашенно переспросил:
— Что? Но... Тогда.
Зато Патио справился с собой и понимающе кивнул:
— Так вот почему молчал наш двинутый законник. Ты всё же надеешься, что сына оправдают.
— А он разве разбирается в чём-то, кроме уложений Игр? — Узир поправился. — Вернее, он разве интересуется чем-то другим?
Нумеро вздохнул:
— Разбирается, но нет, законами мы сумеем лишь потянуть время. Ирмай сумеет вывернуть всё в свою пользу, он не простит мне ни шахты, ни моих знаний, ни ухода от него, ни... — жест Нумеро в темноту, туда где продолжала звенеть река, на которой стоял Грандор, сказал всё без слов. — Всё в силе, а ваша помощь, друзья, как никогда мне нужна. Мы освободим Лиала, но по дороге, когда его повезут в столицу.
Узир хмыкнул, внезапно спросил:
— Нумеро, неужели за всё это время он не пытался договориться с тобой о шахте?
Нумеро неприятно усмехнулся и не ответил, махнув рукой:
— Идёмте, пока стража не заметила тело в реке или ночной патруль не наткнулся на остальных.
* * *
Нумеро выдохнул:
— Ты в своём уме?
Голос Терсии был полон желчи:
— Есть сомнения? А ты? Думаешь, так много желающих напасть на людей Хонесто и освободить нашего сына? Безумие, считать, будто Ирмай не сможет доказать твою вину.
— А превратить нашего сына в простолюдина — это не безумие?
— Так вот что тебя беспокоит? Сила и больше ничего?
— Терсия, не начинай.
— Не начинай что? Тебе нужен живой сын или только тот, кто поможет тебе в твоём плане возвышения Дома?
Нумеро рявкнул:
— Там хватит и меня!
Терсия не осталась в долгу:
— Так значит, не смей называть меня безумной!
— Лучше иметь сына могучего идара, чем сына, который не сумеет за себя постоять!
— Конечно, ведь ему по твоей милости придётся бежать из королевства!
Нумеро тяжело вздохнул:
— Твой план тоже опасен. Очень опасен, — осторожно добавил. — Ещё более опасен, чем мой.
— Я уверена в нашем сыне.
—
