class="p1">— А потом? — спросила Лена. — Во время учёбы? Я буду в Москве одна? Без тебя?
Мне показалось, что её голос дрогнул. Заметил: Котова затаила дыхание.
— Нет, конечно, — заверил я. — Мы будем там вместе, как и сейчас.
* * *
В понедельник я купил два билета до Москвы. В купейный вагон. На тот же рейс, каким мы добирались до столицы СССР в январе.
А за неделю до конца февраля Котова снова получила из Москвы письмо.
Лена показала его мне.
— Я спросила у Насти, — сообщила она, — можем ли мы две ночи провести в квартире Миши Елизарова.
— И что Бурцева?
— Ответила, что Миша нам это разрешил. Но только Настя предложила, чтобы мы приехали не девятого марта вечером, а восьмого. Говорит, что она и Михаил приглашают нас в ресторан. Чтобы мы там вместе с ними отметили праздник.
Я покачал головой и заявил:
— Не получится.
— Почему?
— Утром восьмого марта мы должны быть в Новосоветске, — сказал я. — Поздравим с праздником одну нашу общую знакомую. Мы с тобой подарим ей подарок именно восьмого числа: это важно.
— Кому? — спросила Котова. — Какой подарок?
Она взмахнула длинными ресницами.
— Бабе Любе, — ответил я. — Вахтёрше из мужского корпуса.
Я взял Лену за руку, заглянул ей в глаза. Улыбнулся.
Сказал:
— Восьмого марта мы с тобой сделаем ей хороший подарок: мы продлим её жизнь.
Глава 12
О гибели бабы Любы Артурчик Прохоров в моей прошлой жизни упомянул в разговоре вскользь и как бы между прочим. Причём, говорил Артур о ней едва ли не в контексте шутки. Два момента в том его коротком рассказе я чётко запомнил. Мне они тогда показались нелепыми, и действительно походили на чёрный юмор. Бабу Любу сбила машина скорой помощи. Это обстоятельство уже само по себе выглядело абсурдно. Но прибавил ему «запоминаемости» и тот факт, что погибла Любовь Фёдоровна утром восьмого марта (когда шла от трамвайной остановки на работу в студенческое общежитие). Я точно запомнил, как подумал после слов Артурчика о том, что баба Люба получила не самый лучший подарок на Международный женский день.
— Это очень печально, — произнесла Лена, когда я пересказал ей слова Артурчика. — Ты прав, Серёжа: седьмого марта нам ехать в Москву никак нельзя. Бедная баба Люба.
Она покачала головой и вздохнула.
— Знаешь, Серёжа, — сказала Котова. — Я вдруг подумала, что именно Артур Прохоров тебе часто рассказывает об ужасных событиях. Он является к тебе во снах исключительно с дурными вестями.
Я усмехнулся и возразил:
— Не только с дурными. Иногда Артурчик мне рассказывал и просто интересную информацию. Не о чужих смертях.
— Например?
— Ну, он… о Высоцком иногда говорил.
Котова хмыкнула.
— Узнаю Артурчика, — сказала Лена. — И что он тебе о нём рассказывал?
— О!…
Я снова усмехнулся: вспомнил, что в моей прошлой жизни Артурчик был большим поклонником Владимира Семёновича Высоцкого. Как и сейчас. Но только тогда у него для поиска интересных сведений о любимом певце, поэте и актёре в двухтысячных годах появился интернет. Артурчик с годами не утратил интерес к жизни и к творчеству Высоцкого. Он постоянно извлекал из сети всё новые «важные» и «интересные» сведения, которые касались его кумира. И обязательно рассказывал их мне. Потому что его дети и внуки творчеством Владимира Семёновича Высоцкого не интересовались; а к увлечению Артурчика они относились, как к нелепой стариковской причуде. Я же зачастую выслушивал очередные «открытия» Прохорова даже без ироничной улыбки на лице.
— Ну, например, — сказал я, — он говорил: Высоцкий сейчас ездит на импортном автомобиле БМВ 2500 серо-голубого цвета. Но уже в следующем году увлечётся автомобилями «Мерседес». Пригонит себе серо-голубой «Мерседес» из-за границы: в точности такой же, какой стоит в гараже у Леонида Ильича Брежнева, и на каком ездит сейчас поэт Сергей Михалков.
— Как он об этом узнал? — спросила Лена.
Я пожал плечами и пообещал:
— Обязательно у него об этом спрошу. Когда снова увижу его во сне.
* * *
В четверг шестого марта мой кулинарный цех вновь заработал в усиленном режиме. Илья Владимирович в этом году принял для меня заказы на двадцать четыре торта. Я вновь объявил в студенческом общежитии набор на вакантные должности кулинаров. Явились на мой зов все те же кандидаты, что работали над «продукцией» цеха и перед Новым годом.
Два с половиной десятка тортов мы без особого напряга изготовили к вечеру пятницы. Последнюю партию «продукции» мы отгрузили Дмитрию уже затемно. Оставили в холодильнике лишь один торт — его я украсил нестандартно (тюльпанами и мимозами из крема) и приберёг для завтрашнего поздравления вахтёрши. Мы с Леной рассудили, что баба Люба уже второй год нюхала ароматы нашей выпечки — пора бы ей наши торты и попробовать.
* * *
В этом году ранняя весна не порадовала нас теплом. Я не видел на деревьях и намёков на зелёную листву (почки на ветвях пока даже не набухли). Замечал на рассвете: в прошлогодней траве ещё поблёскивал иней, а под ногами на асфальте хрустел тонкий лёд. Снег растаял ещё в конце зимы (в марте этого года он не выпал ни разу). Но шапки студенты МехМашИна пока не спрятали, да и не все ещё сменили зимнюю одежду на демисезонную.
Восьмого марта утром Кирилл, я, Лена Котова и Наташа Торопова (теперь она тоже бегала с нами, пусть и не ежедневно) отправились на пробежку. Мы с Кириллом поздравили девчонок с праздником: устно и поцелуями. Заверили их, что подарки обязательно будут, но «позже», когда вернёмся в общагу. Я ещё перед началом забега заявил, что занимаемся мы сегодня по сокращённой программе — никто не вступил со мной по этому поводу в спор.
На обратном пути Котова сказала:
— Серёжа, я подсчитала, что сегодня баба Люба не работает. Её смена начнётся завтра в восемь утра.
— Работает, — сказал я. — Вот увидишь.
В общежитие мы с Леной не пошли. Сказали Кириллу и Наташе, что немного прогуляемся — те взглянули на нас с удивлением, но не полезли с расспросами. Я уже выяснил, что Любовь Фёдоровна приходила на работу за пятнадцать минут до начала смены. Времени до встречи с ней у нас с Леной оставалось предостаточно. Поэтому
