автобиографическом произведении — «Моя тайна» (Secretum)[143] — Петрарка выбирает в собеседники именно св. Августина. В отличие от Данте автор «Книги песен» приходит к выводу, что беда его века происходит не из-за потери ценностей и отсутствия «наставников», способных указать верный путь, а, напротив, из-за несоответствия этих ценностей и «наставников» требованиям новой эпохи. Но какие убеждения и идеалы придут на смену отжившим? Этого Петрарка не знал. Отсюда — его стремление уйти в себя, в свой внутренний мир, в изучение наук, поэзию, желание славы и смерти.Какая милость и любовь какая Мне даст крыла, чтоб, землю покидая, Я вечный мир обрел в иной стране?[144]
Другим выдающимся представителем Треченто наравне с Петраркой был Джованни Боккаччо, его современник и восторженный почитатель. Преклонение перед Петраркой побудило Боккаччо добиваться приглашения преподавать греческий язык в Университете Флоренции. Может показаться, что помимо этого факта двух великих итальянцев Треченто ничто не связывало. Действительно, на протяжении долгого времени в Боккаччо видели главным образом обличителя пороков новых буржуа, их разнузданности и безверия, грубоватого юмора и здорового жизненного начала. На самом же деле, будучи частью этого мира и, следовательно, глубоко светским человеком в самом высоком значении этого слова, Боккаччо отказывался от какой бы то ни было маскировки действительности и изображал ее без всяких прикрас. В течение десяти дней, о которых идет речь в «Декамероне», перед нами проходит вереница совершенно разных людей: спесивые дворяне и blases[145], как Федериго дельи Альбериги, купцы, мошенничавшие до самой смерти, как мессер Чеппарелло (Шапелето), и незадачливые простаки вроде Андреуччо из Перуджи, находчивые пополаны как Мазетто из Лампореккьо, или глупцы наподобие Каландрино, насмешники и неудачники, любители легкой наживы и жертвы «фортуны». При этом автору практически всегда удается сохранять бесстрастие стороннего наблюдателя. Повествуя о жизни мирян и буржуа, он придает своему рассказу дух и характер светского повествования, о чем свидетельствует цицероновская манера его письма. Боккаччо больше не верит в возможность человека стать «кузнецом своего счастья» и своей судьбы. Будущее индивидуума зависит от капризов и превратностей «фортуны» — нового божества, подчинившего себе мир разочарованных людей, богини века эпидемий и войн. Иногда ум или добродетели человека одерживают над ней верх, и Боккаччо с радостью пишет об этой победе; однако чаще люди терпят поражение, и тогда за бесстрастием рассказчика скрывается страх перед жестокостью и равнодушием мира. Эта созерцательность, сопряженная с огромной работой ума и новым отношением к жизни, требует от историка человеческих судеб смелости и огромного напряжения всех сил. Стоит ли удивляться тому, что в старости Боккаччо станет искать успокоения в изучении наук и религиозном смирении?
Петрарка и Боккаччо жили в наиболее тяжелый и драматический из всех рассматриваемых нами периодов. Во время эпидемии «Черной смерти» им было, соответственно, 44 года и 35 лет, и они уже никогда не могли забыть потерю любимой женщины и горы трупов на улицах Флоренции в те страшные дни. Тема смерти, превалирующая в живописи и иконографии XIV в. (о чем свидетельствуют фрески Кампосанто в Пизе), неизменно присутствует в их творчестве наряду с идеей бренности и суетности всего земного. Однако, преодолев десятилетия кризиса, последовавшего за эпидемией, и оставив позади 1378 г. — год восстания чомпи и войны всех против всех, — итальянские государства входят в новую фазу истории культуры и общественной мысли. Начинается великая эпоха гуманизма.
4. Величие и упадок (1450–1550)
Гуманизм
В конце XIV— первой половине XV в. ученые и мыслители заняли в итальянском обществе еще более заметные позиции по сравнению с теми, которые были отведены им в эпоху коммун и во времена Данте. Формирование крупных территориальных образований, приведшее к созданию обширного административного аппарата, осложнение межгосударственных отношений, потребовавшее увеличения численности дипломатического корпуса, наконец, возникновение блестящих дворов отдельных синьоров, ставших инструментом политической пропаганды, — все это способствовало повышению спроса на образованных специалистов, побуждало их к дальнейшему совершенствованию своих знаний и навыков.
Между тем университеты уже с трудом удовлетворяли подобные запросы. Это объяснялось не столько их нехваткой (напротив, в рассматриваемый период новые университеты появились в Ферраре, во Флоренции и в других городах), сколько неспособностью старых университетских программ, развивавшихся под знаком энциклопедизма схоластики и аристотелизма, отвечать изменившимся требованиям новых времен. При крупных дворах или в пристанищах ученых создавались частные школы и академии, где отношения между преподавателем и учащимся строились по сократовскому образцу и предполагали большую доверительность в общении. Что же касается программ обучения, то они также подверглись существенным изменениям. Одним из самых знаменитых, но далеко не единственным был Дом радости в Мантуе, открытый приверженцем новых педагогических форм, гуманистом Витторино да Фельтре (1378–1446). Из стен этого Дома вышло не одно поколение крупных ученых.
Перед самыми известными и уважаемыми из них склонялись могущественные синьоры, и потому жизненный путь новых интеллектуалов состоял, в сущности, в постоянном паломничестве по крупным городам Италии. Это относится уже к Петрарке, кого, в силу многих причин, следует считать родоначальником studia humanitatis[146]. Выдающийся гуманист Лоренцо Валла за свою недолгую жизнь (он прожил всего 52 года[147]) успел объехать практически все крупные города Апеннинского полуострова и побывать при самых блестящих дворах Италии. Будучи уроженцем Рима, он еще в юности перебрался во Флоренцию, получил там образование, а затем отправился преподавать в Университет Павии. Восстановив против себя коллег с факультета права, Лоренцо Валла был вынужден покинуть город, укрылся при дворе Висконти в Милане, а позднее отправился на службу к Альфонсу I (Альфонсу V Арагонскому) в Неаполь. Умер выдающийся гуманист в родном Риме.
Не менее насыщенна жизнь Леона Баттисты Альберти (14041472) — одного из наиболее характерных представителей итальянского гуманизма. Поскольку его семья была изгнана правителями Медичи из Флоренции, он получил образование в Болонье и лишь в 1429 г. смог вернуться на родину, но ненадолго. В 1431–1441 гг. Альберти путешествовал вместе с римской курией
