– Что вы хотите, Амеротк?
– Чтобы меня оставили в покое.
– Нет, как, главный судья?
– Я желаю долголетия, и здравия, и процветания божественному фараону, а также спокойствия при его дворе.
– Амеротк, – вступил в разговор Сетос, – не нужно громких слов. Если говорить прямо, то черта была проведена. С какой стороны стоите вы?
Амеротк поднял брови.
– Боюсь, что я остался на том же месте, где был до того, как эта черта проводилась.
– Вы лжете! – не мог не вмешаться Сененмут. Амеротк гневно шагнул в его сторону, и Сененмут тут же спохватился и поспешил исправить ошибку.
– Прошу прощения, – извинился он, поднимая вверх руки. – Вы кто угодно, только не лжец. И если только вы не глупец, то я думаю, что вы человек честный. – Он криво усмехнулся. – Немного, правда, ханжа, и довольно чопорный. Но что, если в царстве разразится междоусобная война?
– Я буду поддерживать фараона против его врагов, – ответил Амеротк.
– И кто же враги фараона? – вопрос Хатусу прозвучал громко и резко. Она вытянула руку и разжала ладонь.
Амеротк увидел царский картуш малолетнего фараона. Эти иероглифы нельзя было спутать: они изображали бога мудрости Тота, тронное имя фараона и двойную корону Египта.
– Что гласит закон? – спросила она требовательным тоном.
– Тот, у кого находится картуш, печать Египта, выполняет божественную власть Амона – Ра, – ответил Амеротк.
– Печать у меня, – сказала Хатусу. – Эти глупцы в совете считают, что пасынок меня ненавидит и не признает. Это не, так!
Амеротк склонился и поцеловал картуш.
– Чем могу служить вам я, Ваше Величество?
Вот, рядом с вами, – он указал на Сетоса, – Глаза и Уши Фараона. Если требуется отыскать врагов…
– Вот оно что! – улыбнулась Хатусу. – Вы полагаете, что вы здесь для того, чтобы выполнять роль цепной собаки фараона – лаять и скалить зубы? Ее тон стал сухим. – Я просто хочу провести расследование причин этих смертей.
– Зачем?
– Затем, что убийца мог наметить своей целью любого в зале.
– И все же зачем? – допытывался Амеротк.
– Фараон еще ребенок, – вступил в разговор Сетос. – Возможно, кто-то из членов совета считает, что может пройти через море крови и добиться контроля над египетским троном.
– У меня другое мнение, – возразил Амеротк. Ваше величество, я полагаю, что эти смерти как-то связаны с кончиной вашего супруга. Он умер первым, как только вернулся в Фивы, и вскоре последовали другие смерти.
– Но почему?
Амеротк пожалел о своей прежней враждебности. Теперь она выглядела беззащитной и смущенной, а в глазах стоял страх. Амеротк понимал, что ей было что-то известно.
– А если вы найдете убийцу, что тогда? – поинтересовался Сененмут.
– Если мне это удастся, мы получим преступника, причину и мотив. Но задача не из легких. Если я начну со смерти божественного фараона, то вынесу решение о невиновности Менелото.
– Так вы беретесь за мое поручение? – спросил Хатусу.
– Да.
– И вы будете сообщать о ходе расследования лично мне?
– Да, Ваше Величество, если вы того желаете. Но, если я принимаю это поручение, госпожа, я должен вначале задать несколько вопросов вам.
Хатусу поглубже уселась в кресле.
– Но… – Она запнулась на этот раз совершенно искренне и улыбнулась, теперь уже насмехаясь над собой. – Но я ничего не знаю. Я встретила божественного фараона на ступенях храма Амона-Ра. Мы вместе вошли внутрь. Потом он упал и умер у меня на руках.
– А он ничего не сказал?
– Нет, ничего! – она решительно покачала головой.
«Она лжет»: – решил Амеротк. Он посмотрел на Сененмута, гадая, много ли тому известно.
– Я был в толпе за стенами храма, – заявил Сененмут. – Я не входил в окружение божественного фараона.
– А я находился еще дальше, – пошутил Сетос. – Я в то время б в городе и присматривал за толпaми в районе пристани.
– Божественный фараон скончался в полдень, что было потом? – продолжал спрашивать Амеротк.
– Золотую плоть божественного фараона перенесли в ближайший заупокойный храм. Был вы зван лекарь.
– Какой лекарь, Пий? – уточнил Амеротк.
– Нет, это был старик из Дома Жизни. Он проверил, есть ли биение жизни на шее и груди, затем положил зеркало к его губам. Он сказал, что душа покинула тело.
– А что потом?
– Потом снаружи был ужас и хаос, – повела плечами Хатусу. – Казнили пленных, во дворе появились дурные знаки и знамения: с небес начали падать голуби.
– Да, я об этом слышал. В чем было дело? Хатусу поморщилась.
– Одни называли это знамением. Другие считали, что птиц ранили охотники. Они смогли пролететь над городом, но стены храма оказались для них слишком высокой преградой.
– Их искали? Я имею в виду охотников. А были там другие птицы?
Хатусу покачала головой.
– Не знаю. Я оставалась в храме с телом мужа до самых сумерек. Мне не хотелось верить, что он умер. Я не могла смириться с мыслью, что он отправился к далекому горизонту. Мне казалось, что произошла чудовищная ошибка.
– К вам туда кто-либо заходил?
– Да, несколько человек. Рахимер, командующий Омендап, другие члены совета. Они задавали мне вопросы, не помню теперь какие.
Амеротк кивнул. Хатусу рассказала то, что предполагали дворцовые правила. Фараон умер, его царица оплакивала его в одиночестве. Бальзамирование, подготовка к погребению в соответствии с обрядами, начиналось после наступления сумерек.
– Затем был вызван Пий?
– Я раздела тело. Корона упала с головы божественного фараона, но ее принесли в заупокойный храм вместе с ним. Я сняла с него схенти, панцирь, воротник-ожерелье и сандалии, а потом накрыла полотном. Когда стемнело, пришел Пий и бальзамировщики, чтобы увезти тело.
– Тогда и был обнаружен след укуса?
– Да, на левой ноге фараона, над пяткой.
– Кто первым заметил след?
– Пий. У него возникла нелепая мысль, что фараон мог находиться в глубоком обмороке. – Хатусу развела пальцы и следила, как заблестели, оказавшись на свету, перстни-змейки. – Остальное вам известно. Я вызвала Сетоса. По его распоряжению на корабль бьши посланы солдаты. Там под помостом нашли свернувшуюся змею. Она такая маленькая, а вызвала целую бурю.
– А почему было выдвинуто обвинение против Менелото?
