начали плакать, их слёзы подхватил рёв совсем маленьких детишек на руках у матерей.
Ордун поднял вверх здоровую руку и воцарилась тишина.
— Начинайте сборы. Дети вылетают сегодня вечером в сопровождении непраздных и кормящих матерей. Старики — в последнюю очередь. С собой берёте необходимый минимум. На месте выполняете все требования ягуаров под страхом изгнания из клана. И помните, аэры — это прежде всего семья, а в семье чужих детей не бывает.
Ордун кивком головы подозвал к себе сына, указывая на один из опустевших тоннелей. Им необходимо было пообщаться наедине, что последние дни было нетривиальной задачей по причине всеобщего слабо контролируемого хаоса. Люди не сорвались в повальную истерику, видя сосредоточенность и уверенность амори Ордуна. Сейчас им сил придала надежда. Обезопасить самое дорогое — сердце клана — многого стоит. Ордун как никто другой знал об этом. И сейчас жаждал узнать цену, запрошенную амори Муар за столь щедрый подарок, оказанный ему лично на правах старого друга.
Ора взирал на отца, замечая всё больше деталей, незаметных беглому взору посторонних, но сигнализирующих, чего стоило амори удержать клан в здравом уме. Ссутулившаяся фигура, поникшие плечи, потухший взгляд и серебро седины в ещё недавно смоляной косе отца выдавали крайнюю усталость, не говоря уже про замедленную регенерацию. Сейчас, когда любимая окажется в безопасности, Ора поддержит отца, даст ему время на восстановление, возглавив клан на столько, на сколько потребуется. Ведь именно он сумел договориться с ягуарами. Ора уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы предложить отцу своевременную и такую необходимую помощь и поддержку, когда амори прервал его одной фразой:
— Что дословно сказала амори Муар? — голос Ордуна сипел и прерывался кашлем, от обилия пепла в воздухе. Ора закашлялся не хуже отца, подавившись уже заготовленной речью.
— Амори Муар была в отъезде.
Ордун выругался, прекрасно представляя себе бездну проблем, которая разверзалась перед кланом Орласов. Дара, это отродье аспидов, своего не упустит. По злопамятности эта стерва может посоперничать разве с собственной бабкой, аспидой Эфой. Нечего и надеяться, что такая забудет, как Орлас голосовал против пленения Ядвиги Рейс.
— Кто принимал? Айше Дара? — амори всё же решил подтвердить свои самые мрачные предположения.
— Нет. Айше Рогнеда, её младшая дочь от Радо Волка.
— Если я не ошибаюсь, она совсем ещё дитя, даже не прошедшее обряд Единения… — Ордун хмурился, не понимая, чем ему грозит такая замена и что вообще могло произойти, чтобы один из сильнейших и многочисленнейших кланов Мортены вдруг встал под руку по сути неоперившегося птенца.
— Ты прав, поэтому мне удалось уговорить её не только на детей, — с нескрываемым самодовольством ввернул столь необходимую ему фразу Ора. Пусть отец знает, кому клан обязан такой выгодной договоренностью.
— Условия?
Ора добросовестно перечислил информацию про всеобщую клятву орлов на тотеме ягуаров, совместные отряды для охоты и подчинение местному укладу жизни.
Амори взирал на сына с нескрываемым скепсисом.
— Сехри, Ора! — не вытерпел он наконец, — тебе должны были передать сехри с условиями!
Только тут айше Орласов вспомнил про чёрную пирамидку, переданную ему из рук айше Рогнеды. Признаться, сам Ора решил, что произвёл неизгладимое впечатление на малышку, и та одарила его своеобразным знаком внимания. Выходит, что он ошибся. Немудрено, ведь пирамидка не отозвалась на мысленные команды, а потому и была воспринята не как артефакт, а как милая безделица. Хорошо, хоть не выбросил по дороге, решив, что подарками от айше не брезгуют, какими бы они ни были.
Передавая отцу в руки сехри, Ора наблюдал, как артефакт расплывается на ладони амори, облепляя её словно вторая кожа. Чем дольше отец всматривался в чернильное пятно, тем мрачнее становился. Глубокие морщины залегли у него на лбу, брови сошлись на переносице, а зрачки сузились практически до точек. Тем неожиданней прозвучало его громогласное: «Орласы клянутся выполнить условия договора, пока будет жив хоть один носитель нашей крови! Во имя неба, земли и морских глубин!», после которого пятно втянулось в ладонь амори Орласов и застыло чернильной татуировкой клятвы на запястье.
С удивлением Ора заметил у себя такую же татуировку.
— Отец, что затребовали ягуары?
— Через полгода кто-то из Орласов поклянётся перед тотемом любить, беречь и защищать ценой собственной жизни айше Рогнеду, сделав её единственной женой.
Глава 11
Террианцы решили не откладывать разговор с горой на завтра. Промедлив, они могли пропустить точку невозврата. Ордун сам вызвался провести шептунов в святая святых клана — тотемный зал. Он находился в сердце горы, имея выходы на все стороны света. Внутри переходов предками была создана хитрая система камней, улавливающая солнечный свет в любое время дня и освещающая тотем беспрерывно. Сегодня тотемный зал тонул во тьме, что наводило на скорбные мысли. Аэры Орлас утратили покровительство духов отцов прародителей. Предки отвернулись от них.
Пробираться внутрь горы пришлось с самодельными факелами. Четырёхметровый обелиск возвышался посреди подземной пещеры, мерцая гладкими полированными гранями.
Было жарко и душно. Пепел оседал грязными разводами даже здесь. Дышать приходилось короткими неглубокими вдохами. Террианцы тихо переговаривались между собой. Голоса их были спокойны. Сосредоточенные взгляды, чёткие и плавные движения внушали надежду.
Шептуны расселись вокруг тотема в форме треугольника на равном удалении друг от друга. Глаза их были закрыты, а ладони прижаты к каменному полу. В пустынном зале неразборчивый шёпот террианцев накатывал волнами, разбиваясь об одинокие фигуры, сидящие вокруг тотема и проникая глубоко в толщу камня сквозь мельчайшие трещины. Шёпот сменился мелодичными напевами трёхголосья, вибрации которых отзывались в груди уставшего амори Ордуна.
Не сразу он понял, что вибрация стала осязаемым явлением. Гора мелко вздрагивала испуганным ребёнком. Тональность шептунов изменилась, из их уст лилась тихая спокойная песня, словно мать напевала колыбельную непоседливому чаду.
Амори привалился плечом к стене прохода, прикрыл глаза и расслабился. Песня унесла его далеко-далеко в прошлое, где он неопытным птенцом стоял на краю гнездовья рядом с отцом и готовился расправить крылья. Солнце слепило, заставляя часто моргать и смахивать слёзы. Порывы ветра готовы были подхватить и унести вдаль. Облака перистыми бурунами проносились внизу, обещая принять в свои объятия. Он ждал напутствия, подсказки, возможно, примера… А получил только молчаливый пинок в спину и несколько секунд свободного полёта сквозь перистые облака. Лишь у самой земли на голых инстинктах он обернулся орлом и взмыл ввысь, уловив потоки воздуха. В тот день Ордун перестал верить отцу, но стал верить в себя.
Из воспоминаний
