Этот разведчик улетит, а мы останемся. И будем как-то жить дальше. Здесь, на Земле. Понимаете?
— Я Вас понял, — понурил голову Александр.
— Это всё, что я хотел от Вас услышать, — седой улыбнулся белоснежными зубами в зеркало заднего вида. — Вы свободны.
Когда «Глория» начала снижение, это вызвало ещё больший шок у присутствующих, и у тех, кто наблюдал за событием на экранах телевизоров, компьютеров и смартфонов. Корабль пришельцев был настолько огромен, что мельтешащие внизу люди и машины, казались совершенно невзрачными. Установленные вышки напоминали ничтожные карандаши, а барражирующие вертолёты выглядели не крупнее стрекоз.
Больше всего «Глория» пугала своим непонятным внешним видом. Как будто кусок скалы научился летать и теперь зависал в воздухе, наплевав на силу всемирного тяготения. Впечатление это производило неизгладимое. Земляне прекрасно понимали, что даже если всего лишь один корабль инопланетян настолько внушителен и велик, то что же может из себя представлять вся их космическая группировка? С такой силой невозможно тягаться. И теперь всё зависит только от одного фактора. От мирных намерений незваных гостей. В противном случае, человечество будет обречено на самую незавидную участь. И хорошо, если его просто уничтожат одним махом. Это будет далеко не самый худший вариант финала.
Но никаких подозрительных выпадов глорианцы не предпринимали. Их корабль завис в нескольких метрах над поверхностью земли, возвышаясь словно сопка. К нему направлялась делегация из пяти машин, и один автобус.
В автобусе, сотрудники спецслужб спешно переодевались в одежду простых граждан, получая последние инструкции от командования. Кто-то проверял скрытую камеру. Одна из женщин пеленала куклу, изображавшую живого младенца. С задних сидений передавали коробочки с какими-то красными тюбиками. Наконец, салон автобуса потемнел, словно внезапно наступил вечер. Они въехали в области тени, падавшей от глорианского корабля.
Передние машины охранения, взяли чуть левее и затормозили перед площадкой. Транспорт переговорщиков, поднимая пыль, проехал мимо и вырулил на середину площадки. За ним подъехали машины со спецпредставителями, привезёнными космонавтами, а так же, с журналистами федеральных и иностранных каналов. Автобус с массовкой остановился последним. Люди начали выходить из машин, распределяясь по заранее оговоренным местам. Представители правительства, включая переговорщиков, учёные и троица космонавтов, заняли места на специальной трибуне. Корреспонденты распределились на помосте, возвышавшемся чуть поодаль. А уже за ними растеклась машущая флажками массовка, изображающая радость. Посреди этой толпы поднялся транспарант «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ЗЕМЛЮ!»
Солдаты из вспомогательного отряда торопливо раскатывали красную ковровую дорожку, проложив её от трибуны — до пустого участка под бугристым брюхом «Глории». Предположительно, парламентёры пришельцев должны были появиться именно там.
Возможно люди угадали, а возможно «Глория» просто была способна на такие вещи, но именно над местом завершения ковровой дорожки, сверху, начал вытягиваться длинный сталактит, что вызвало волну ропота среди журналистов, беспрестанно щёлкающих фотокамерами.
Сталактит дотянулся до самой земли, и начал уплотняться снизу, как груша, словно наливался чем-то изнутри. Затем, он раскрылся в виде каплеобразной камеры, внутри которой Александр увидел Дарветра. Глорианец был облачён в усиленный костюм, и больше напоминал робота, чем живой организм.
— Это он? — спросил у Нестеренко седой, стоявший у него за спиной.
— Вроде он, — ответил тот.
— Ну что ж… Тогда пошли.
Группа переговорщиков, состоявшая из четырёх человек, включая Нестеренко, отделилась от остальных, и выдвинулась навстречу гостю. Александра Александровича сразу задвинули назад, как только он обменялся с пришельцем знаками приветствия. Больше он был не нужен. Далее процесс переговоров происходил уже без его участия.
Сперва переговорщики поприветствовали глорианцев дежурными фразами. Дарветер ответил в том же духе, поприветствовав жителей Земли. Затем ему сразу же задали вопрос, когда глорианцы планируют вернуться для захвата Земли. Дарветер ответил, что землянам не о чем беспокоиться, что глорианцы через несколько минут покинут планету, и в будущем не планируют на неё возвращаться вообще никогда, чтобы не тревожить её жителей. Нестеренко ожидал, что министр культуры, возглавлявший переговорщиков, сообщит о заинтересованности в обмене научными знаниями. Но вместо этого, он заговорил о доброй земной традиции устраивать торжества по поводу встречи важных гостей. Поэтому, прежде чем глорианцы покинут Землю, в качестве торжественного прощания хотелось бы обменяться памятными салютами. Дарветер не сразу понял, чего хочет землянин, поскольку слово «Салют» в его понимании обозначало человеческую межпланетную станцию. Пришлось потратить какое-то время, чтобы объяснить ему истинное значение этого слова.
— Вы хотеть специальный эффект? — всё ещё поглощённый непониманием, спросил пришелец. — Что есть специальный эффект?
— Яркость! — растопырил пальцы министр. — Шум. Разные цвета. Красиво. Понимаете? Это традиция. У вас есть возможность показать нам салют?
— Я не вполне понимание ваш желать, — произнёс Дарветер. — Но я понимать, что «салют» — это иметься действие, использование люди, чтобы показать заключение дружба.
— Именно так. У нас это называется «праздник», — подтвердил переговорщик.
— Мы иметь возможность показать специальный эффект, но есть предупреждение, люди ожидать неприятность чувство. Мы иметь тревожно, что люди не понять специальный эффект нас. Это плохо быть.
— Не волнуйтесь! Мы же знаем, что это будет просто салют. И не воспримем его плохо. Давайте, сначала вы дадите салют в честь нас, а потом мы — в честь вас.
— Принято, — ответил Дарветер. — Салют сейчас быть. Выпуск маркировочные бакены.
Корпус «Глории» изменил свой цвет, став металлически-синим. Затем, из его гигантских, раскрывшихся пор, в сторону собравшихся людей вылетело нечто клубящееся, трансформирующееся подобно маслу в горячем светильнике. Несколько таких красных сгустков, пролетев по воздуху около трёх десятков метров, лопнули, издав очень громкие хлопки и разлетевшись шарообразными каплями, которые в свою очередь, рассыпались с зелёными искрами. Люди на трибуне закричали, роняя аппаратуру. Массовка начала метаться, истошно вопя. Паника охватила присутствующих, и лишь переговорщики держались спокойно.
— Мы доставить неудобство? — спросил Дарветер.
— Ну что вы, ничуть. Прекрасный салют, — с улыбкой ответил переговорщик. — То, что надо. Просто у людей так принято выражать радость. Теперь наша очередь. Прошу вас не волноваться. Будет очень ярко.
Через несколько тягучих минут, по чьему-то незримому сигналу, вдали, над самым горизонтом сверкнула необычайно яркая вспышка, от которой, казалось, разверзлись небеса. И ударная волна, уже ослабевшая и безобидная, но всё ещё ощутимая, прошлась по округе, притащив за собой тяжёлый, монументальный грохот взрыва, заставившего поверхность задрожать. Сразу после этого, над «Глорией» с гулким надсадным рёвом пронеслось звено стратегических ракетоносцев ВКС. Нестеренко никогда не видел ядерный взрыв в живую. Поэтому был впечатлён этим зрелищем до глубины души, и посматривал на Дарветра с искренним опасением — как тот отреагирует на подобное? Но глорианец был спокоен и невозмутим.
— Ваш салют мы принимаем хорошо, — произнёс он. — Но вы слишком не рациональное затрата энергетический.
