покинутой после революции родине и русской культуре.
Многие знаменитые флорентийские семьи сегодня успешно делают вино и продают свою продукцию не только в Старом Свете, но и в Новом. Конечно, в прошлые века профессия винодела не считалась почётной среди торгово-финансовой «аристократии». И хотя времена меняются, предрассудки остаются. Подтверждение этому я получила в день открытия выставки Русского музея. Вернисажу предшествовала пресс-конференция, на которую, благодаря усилиям местных спонсоров, собралась верхушка флорентийского высшего общества. Не исключено, что обилие предложенного гостям шампанского сыграло положительную роль в появившихся на следующий день отзывах о мероприятии. Мне не терпелось найти подтверждение теории эволюции человеческого рода, выдвинутой учительницей начальных классов моего сына, которая частенько повторяла: «Ну и шо, что бабушка профэссор, на внучкэ-то природа отдохнула», – с чем я никогда не соглашалась.
Меня представили немолодой маркизе, даме в собольей накидке со следами былой привлекательности на лице и обилием золота-бриллиантов на шее, в ушах и на старческих ручках. Сославшись на намерение написать статью о великих семьях великой Флоренции, я поинтересовалась у маркизы, каково сегодня быть потомком знаменитых предков. Титулованная флорентийка неприязненно взглянула на меня (позже я поняла, что неприязнь относилась не столько к скромной персоне Алисы Даншох, сколько к последующим её высказываниям), ткнула пальцем в толпу и шипящим то ли от негодования, то ли от долгого курения голосом изрекла:
– Видите вон ту, в крашеной синей норке?
Я вежливо и утвердительно кивнула.
– Ну, так она из Фрискобальди. И чем она занимается?
Я всё так же вежливо и недоумённо пожала плечами. Маркиза торжествующе и злорадно объявила смертный приговор соратнице по высшему обществу:
– Она торгует вином!
Если бы взгляд мог убить, то несчастная из рода Фрискобальди немедленно упала бы замертво. На всякий случай я изобразила потрясение, от словесной реакции меня избавило начало пресс-конференции.
Я благодарственно откланялась и, сев поодаль от искрящейся ненавистью дамы, задумалась над полученной информацией. Как странно, подавляющая часть флорентийской знати происходила из семей торговцев и банкиров, потом и кровью зарабатывавших состояние и власть. Титулы с аристократическими замашками пришли к ним значительно позже. Так что плохого в том, что они опять хотят заработать? Прости, чистоплюйка маркиза, я с тобой не согласна. Лучше вкалывать, чем вырождаться и злобствовать.
Дальнейшие события вечера показали, что во флорентийской действительности всё не так просто: можно и вкалывать, и злобствовать одновременно. После того как вернисажные гости отсмотрели выставленные шедевры, выразили вежливые восторги и удалились, счастливые обладатели праздничного обеденного приглашения перетекли в соседний дворец Строцци-Гуиччардини. Палаццо выглядел скромно и достойно. Живописные полотна отвлекали внимание окружающих от состояния жилого фонда, нуждающегося в косметическом ремонте. Огромная столовая радушно приняла сотню гостей, рассевшихся за празднично убранные столы. Несмотря на все усилия организаторов тщательно перемешать приглашённых, присутствующие с первого же взгляда безошибочно делились на «местных» и всех остальных. «Местные» обладали лицами людей, сошедших с полотен известных мастеров, выставленных в галерее Уффици. Современные причёски и одежда не могли скрыть бросающегося в глаза сходства. Это сходство притягивало меня как магнит. На стенах столовой висели многочисленные портреты, и мне казалось, что на них изображены некоторые из тех, кто сидел со мной за одним столом. Я думала о том, удобно ли будет расспросить хозяина, кем они ему приходятся, и решилась, когда наступило время обеденного финиша.
В конце трапезы всем предоставляется возможность размять ноги после долгого сидения, пообщаться с гостями, сидящими за другими столами, отхлебнуть из рюмки предложенного дижестива и, выразив признательность хозяевам за радушный приём, поставить подпись в книге посещений. Я сумела воспользоваться всеми привилегиями гостя. Мне удалось представиться Ферруччо Феррагамо – наследнику и управляющему модного дома Salvatore Ferragamo, лишний раз убедиться, что изготовленная даже в домашних условиях лимончелла не является моим любимым дижестивом, а самое главное – я смогла задать принцу Строцци вопрос про настенные портреты. Он как-то странно на меня посмотрел, отчего я почувствовала себя неуютно, примерно как Мальчик-с-пальчик при встрече с людоедом в сказке Шарля Перро. В его взгляде мелькнули и торжество, и кровожадность, и надменность беспощадного победителя. А затем с милой улыбкой, с которой никак не сочеталась убийственная ирония последующих слов, он произнёс:
– А-а, портреты в столовой… На одной стене – наши семейные, а на другой висят Медичи. Они все умерли, а мы всё ещё существуем. Пусть смотрят, как мы наслаждаемся жизнью!
От такого неожиданного ответа я внутренне так и ахнула. Какая изощрённая месть! Так ненавидеть могут только истинные флорентийцы. А может быть, принц пошутил? Ну, чисто по-флорентийски, ведь тосканцы обожают смеяться друг над другом.
Жаль, что мы не узнаем, как бы Медичи ответили Строцци на эту шутку.
Глава XIII. Башмачок для флорентийской Золушки, или Прогулка по самой модной улице города
Вечер общения с флорентийской аристократией не шёл у меня из головы. Я всё вспоминала не слишком доброжелательную маркизу, да и своеобразная шутка принца Строцци казалась мне не такой уж забавной. Кстати, успешно торгующая вином дама Фрискобальди – тоже маркиза. Этот титул семья получила, а вернее купила, в конце XVI века. Как и Строцци, и Медичи, и многие другие, Фрискобальди появились во Флоренции в XIII веке. Они активно занимались коммерцией, банковскими операциями и сельским хозяйством. Три представителя клана особенно отметились в истории города: первый – как друг Данте, баловавшийся в свободное время стихосложением; второй – как участник заговора против Лоренцо Медичи, за что поплатился головой, а третий – как композитор, с успехом сочинявший музыку в стиле барокко. Вином Фрискобальди подторговывали всегда. В семейном архиве сохранился любопытный документ: однажды они расплатились с художником натурой; фамилия творца – Микеланджело, и за свой шедевр он получил солидное количество бутылок алкоголя. В торговле вином у Фрискобальди всегда были конкуренты из других богатых флорентийских кланов. Взять хотя бы маркизов Антинори, которые позиционируют себя виноделами в двадцать шестом поколении. Свой титул они получили раньше Фрискобальди – наверное, потому что были «правильной ориентации», то есть всегда поддерживали Медичи и даже участвовали в вынесении вердикта о смертной казни безумцу Савонароле. Жилплощадь семьи Антинори находится в очень престижном месте – не на Ольтрарно, как у Фрискобальди, а на площади имени себя в самом центре старого города. В их дворце, купленном в 1506 году, около пятидесяти комнат, в нём и живут, и работают, и кормят всех желающих в траттории с не совсем демократичными ценами. Замечу, что ресторан Антинори уже много лет успешно работает в Москве, а их вино одним из первых проникло на российский рынок.
Почти прямая, очень
