так: глуповатая от природы, и еще больше поглупевшая от любви, девчонка решила шантажировать объект своей страсти самоубийством. Можно, конечно, удивиться, что розыгрыш затянулся, и Бэлла живет в образе утопленницы вот уже двенадцать лет, но и тут я нашла подходящее объяснение. Возможно, для девушки с умственной отсталостью — это своеобразное развлечение. Не исключено, что и мать Бэллы знает про ее поведение, и даже потакает ему — ну вообразила себе что-то девчушка, ну хулиганит немного. Зато топиться больше не хочет, и то хорошо.
Правда, во все мои рациональные предположения никак не вписывались две вещи. Первая — белая здоровенная собака Бэллы. Я не знала наверняка, сколько лет живут алабаи, но сомневалась, что двенадцатилетняя псина будет настолько бодро передвигаться по лесу. Второй факт, который плохо вписывался в придуманные мной объяснения — слишком юный вид девушки. Ей должно было быть тридцать лет, но выглядела Бэлла на восемнадцать, и даже младше. Правда, я где-то слышала, что люди с умственной отсталостью часто выглядят младше своих лет из-за более простого отношения к жизни…
Но не настолько же младше?
Хотя чего только не бывает. И пусть моя версия была не идеальной, я решила просто в нее поверить.
Кивнув Бэлле на прощание, я пошла дальше по мосту. Все мои мысли занимал Макс и наша с ним скорая встреча в кафе.
Останавливать Бэлла меня не стала. Только проговорила вслед:
— Я так его люблю, Лера! Ты просто не представляешь. Мне казалось, что я смогу уступить Макса той, кого и он искренне полюбит. Но теперь в этом не уверена. Может, не пойдешь сегодня в кафе?
Я вздрогнула — откуда Бэлла знает про мои планы на вечер? Но не остановилась и не стала вступать с наглой девчонкой в диалог. Потому что не собиралась позволять чему-то или кому-то портить наше первое с Максимом свидание.
На середине моста мой телефон опять несколько раз подал признаки жизни. Я не стала проверять, кто мне пишет. Вдруг сообщение пришло от мамы — тогда мне станет грустно. А если от Саши, то еще и неловко — в своих фантазиях я уже изменила ему. И не раз.
По дороге к «Белым ночам» я больше никого не встретила, и это меня порадовало. Встреч на сегодня было достаточно. Кафе «У дороги» было открыто, и я заглянула туда, чтобы уточнить, до которого часу они работают. Незнакомая девушка за барной стойкой сказала, что в связи с выходными они будут открыты всю ночь. Я купила большую порцию картошки фри и молочный коктейль — еды в Агарте я так и не добыла, а голод ощущался все сильнее. Оценив дипломатичность сотрудницы кафе, сдачу я забирать не стала. Девчонка хоть и смотрела несколько удивленно на мою вываленную в грязи одежду, внешне оставалась безукоризненно вежливой.
Ну ничего, решила я, и эта девушка тоже увидит меня сегодняшним вечером в куда более приличном облике.
На территорию базы я вошла, попивая шоколадный коктейль и жмурясь от удовольствия. То ли коктейль и вправду был фантастически вкусным, то ли мне так казалось от голода.
По дороге к своему домику я встретила Марину с Арсением. Мать качала сына на качелях, и ребенок повизгивал от удовольствия. Как все-таки хорошо, подумала я, что детские тревоги так быстро забываются!
Я приветственно помахала Марине рукой, а она кивнула мне в ответ. На языке вертелся вопрос о Михаиле — мне было интересно, нет ли о нем вестей — но лезть к Марине с расспросами я не стала. Они с Арсением выглядели совершенно довольными и такими… нормальными, не то что прошедшей ночью, что мне легко удалось себя убедить, что ничего такого на самом деле и не произошло.
С легким сердцем я взбежала на крылечко своего домика, в рассеянности потянула на себя закрытую дверь и, вспомнив, что сама же ее и закрыла, извлекла ключ из заднего кармана легинсов. Придерживая одной рукой коктейль и пакет с картошкой, свободной рукой я открыла дверь и шагнула внутрь своего жилища.
В глаза сразу же бросилось оставленное на кухонном столе вязание. Сердце у меня упало. На столе творилось такое, что я в буквальном смысле не могла поверить своим глазам. Я даже повернулась к столу спиной, не спеша убрала свои съестные запасы в холодильник, сполоснула руки, и только тогда отважилась вновь посмотреть на свой недовязанный шарфик.
На самом деле от любовно связанной мной вещички ничего не осталось. На столе валялись распущенные, спутанные, местами порванные нитки.
Спасению шарф точно не подлежал.
Было так обидно, что на секунду я даже забыла о свидании с Максом. Пылая справедливым негодованием, я выскочила на улицу и пошла по направлению к качелям. В моей голове уже сложилась стройная картинка: значит, пока меня не было, Марина зачем-то заходила в мой домик. Что-то искала? Вынюхивала? Сына после его «пропажи» Марина не отпускала ни на шаг, значит, Арсений был с ней. И пока мать отвлеклась, мальчик варварски расправился с моим вязанием.
На половине пути я подостыла и, сделав еще пару неуверенных шагов, застыла в нерешительности. Моя версия была неправдоподобной — это я поняла даже под действием горькой обиды.
Предположим, Марина действительно вошла в домик во время моего отсутствия, хотя я не представляла, зачем бы ей это понадобилось. Но допустим. В любом случае Арсений не стал бы портить мое вязание. Мальчик был уже слишком большим для таких игр, да и очень хорошо воспитан для совершения подобных актов вандализма.
Но тогда кто спутал нитки? Я медленно побрела обратно, не потревожив парочку на качелях, и в который раз отыскивая понятные объяснения для непонятных событий. Может, Бэлла каким-то образом пробралась в мой дом? Нет, она бы не успела, решила я. Девчонка постоянно крутилась у меня под ногами в Агарте.
Я вернулась в домик, бросила испорченное вязание в мусорное ведро, подхватила полотенце и пошла в душ. Не буду думать о том, кто испортил мою работу, решила я. Все равно уже ничего не поправить.
В душевой кабинке я почувствовала все тот же, уже хорошо знакомый мне запах сладковатой гнили. Видимо, я уже стала привыкать к этому специфическому аромату, потому что я только разозлилась из-за растекающейся вокруг вони и подумала, что местным жителям стоило бы чаще проветривать.
Стараясь дышать неглубоко, я вдруг вспомнила о незнакомке у моста — возможно, это неприятный застоявшийся запах породил в моем мозгу соответствующие ассоциации. В задумчивости я вышла из кабинки,
