на меня так, будто у меня не все дома. – Он протягивает мне трубочку «Смартис», и мне хочется прижать их к груди, настолько очаровательным мне кажется этот жест внимания.
– Спасибо, – говорю я и улыбаюсь.
– Это еще не все.
– Неужели? Немного напоминает Рождество, – замечаю я.
– Тебе нравится корица?
– Я люблю корицу.
– Тогда, – он достает из сумки-сюрприза пластиковый контейнер, – они тебе тоже понравятся. – С этими словами он снимает крышку, и по комнате разносится восхитительный запах сладкой выпечки.
– Я принес тебе свежие булочки с корицей. Моя мама печет их каждое воскресенье, и они легко посоперничают с булочками из «Франц и Друзья». Знаешь этот магазин?
– Слышала о нем.
– В следующий раз, когда у меня будет футбольный матч в Гамбурге, я поеду обратно на поезде и привезу тебе пару булочек с вокзала.
Его в прямом смысле сладкое обещание показывает мне, как мало я о нем пока знаю. Я только что впервые услышала, что он играет в футбол.
– Передай своей маме огромное спасибо. Теперь я знаю, что у меня на ужин.
– Или на десерт. А в качестве основного блюда я бы предложил это. – Он усмехается и протягивает мне консервную банку.
– Суп-лапша «Алфавит»?
Он пожимает плечами.
– Куриного супа у нас не оказалось. А на одних «Смартис» и булочках с корицей долго не протянешь.
– Ну… я бы протянула. Но суп великолепен. Как и все остальные составляющие гуманитарной помощи. Спасибо, Яспер.
– Пожалуйста, Обиома.
Я ожидаю, что он предложит посмотреть фильм, но вместо этого он просто молча смотрит мне в глаза. Хотя слово просто здесь неуместно. Это не просто взгляд. В его глазах то самое выражение, которое вчера заставило меня схватить его за футболку и притянуть к себе. Я слышу, как он сглатывает, делает глубокий вдох и…
– Наверное, я лучше пойду.
Я чуть ли не стоном отвечаю «ладно» и добавляю:
– Жаль. Значит, сегодня занятий по вселенной Marvel и «Мстителям» не будет?
– Давай лучше не будем. Я сказал твоей маме, что быстро тебе кое-что передам – и уйду. Я хочу, чтобы твои родители мне доверяли, чтобы я мог заходить и впредь, если… ты этого хочешь.
«Если ты этого хочешь» он произносит немного тише и осторожнее, чем остальную часть предложения.
– Да, я этого хочу, – отвечаю я так же тихо, но совершенно серьезно.
– Отлично. – Что-то мелькает в его глазах, и он смотрит на мои губы, которые я невольно облизываю. Потому что нервничаю. А еще потому, что надеюсь, что он поцелует меня на прощание.
– Оби… я… – Он назвал меня Оби. И это прозвучало так естественно. Как будто прозвище, которое использует только он, – это что-то обыденное, повседневное. Поэтому я притворяюсь, будто ничего не заметила. – Насчет вчерашнего дня, – продолжает он, и его голос опять звучит тихо и неуверенно. – Я хотел тебе сказать, что… что хочу быть с тобой.
Я смотрю на него, вытаращив глаза. Я не знаю, как реагировать. Неужели все так легко? Неужели можно запросто сказать о том, что чувствуешь и чего хочешь? Признаюсь, опыта у меня мало, но до сих пор подобные ситуации выглядели сложными и запутанными и никогда не разрешались так… правильно. Пока я пытаюсь собрать мысли в кучу, Яспер разочарованно берет рюкзак и встает. Он уже у двери.
– Яспер! – Он оборачивается. – Я тоже хочу быть с тобой.
Прежде чем уйти, он отвечает самой широкой, самой красивой и горячей улыбкой, какую я когда-либо видела.
21
Яспер
Настоящее
Как, черт возьми, из «нам стоит держаться друг от друга подальше» могло получиться это? Как так вышло, что я, Джоэль и Калла идем к ней домой?
Поскольку Джоэль в стельку пьян и почти ничего не понимает, я останусь с ней практически наедине. Мы вдвоем в ее квартире. Предполагалось, что вечер в мужской компании отвлечет меня от мыслей о ней, но этот план полностью провалился. Однако я все еще могу отступить. Ночь теплая, и наверняка по пути найдется скамейка, на которой Джоэль мог бы немного протрезветь. Или мы пойдем прямиком к себе. Как-нибудь да справимся. Это не первый раз, когда мы добираемся до дома пьяные вдрабадан. Тем более что я, можно сказать, в форме. Так что есть и другие варианты.
Но мышце в моей груди наплевать на альтернативы. Мой разум никак не может совладать с чертовым сердцем. Мне безумно хочется узнать, где и как живет Калла. Мне хочется это увидеть. Ее новый дом. Ее новую жизнь. Жизнь без меня. Кроме того, где-то в городе бродит тот засранец, который пытался подлить в ее коктейль наркотик. Согласен: вероятность того, что он сейчас тайно за нами следит, ничтожно мала. Тем не менее мне будет спокойнее, если я провожу Каллу до дома. Возможно, и ей тоже. Интересно, она поэтому предложила нам переночевать у нее? Потому что не хочет оставаться одна после этого неприятного происшествия и… нуждается во мне? Я недовольно трясу головой. Пора прекратить это дерьмо. Было время, когда я так сильно хотел быть для нее нужным, что это причиняло боль. Но она меня оттолкнула. А теперь все кончено.
– Здесь направо, и мы будем у цели, – прерывает тишину Калла. По дороге мы почти не разговаривали. Чтобы Джоэль не споткнулся о неровные булыжники, потребовалась вся наша концентрация и все силы. Вот почему и Калла, и я запыхались. Калла больше, чем я.
– Здесь направо? – повторяю я, не уверенный, что правильно ее понял. – В этот переулок?
– Да, я там живу.
– Ух ты. Неплохо. – Я одобрительно киваю, а в голове мелькают воспоминания.
«Когда вернешься, мы наконец пройдемся по переулкам и дворам».
Я пообещал это Калле перед ее отъездом в Лос-Анджелес. Когда все еще было хорошо. Когда я и не подозревал, что она так и не позволит мне сдержать это обещание и осуществит нашу мечту переехать в квартиру после окончания учебы без меня.
– Да, мне очень повезло. Самой не верится. – В ее голосе столько радости и энтузиазма, что они заражают меня, как искры, и на мгновение заставляют забыть свою горечь. Я радуюсь вместе с ней и за нее, иначе и быть не может.
– Это чудесно, Калла! Правда. Я рад за тебя.
– Подожди, это ты еще внутренний дворик не видел, – с гордостью объявляет она.
– Ага, понимаю.
– Что?
– Ты заманила меня сюда с единственной целью: похвастать твоим новым качеством жизни.
Смех Каллы эхом разносится не только по переулку, но и отдается глубоко в моем теле. Проникает в каждую клетку. Вот черт, этот смех!
– Ты меня раскусил, – признается она, когда я опускаю ладонь на голову Джоэля, чтобы он не ударился. Потолок настолько низкий, что даже Калле с ее ростом в метр семьдесят два приходится пригнуться.
– Но я делаю это только потому, – продолжает она, – что никто, кроме тебя, не почувствует, как я этому рада.
– Как
