на руку.
Естественно, она оказалась абсолютно целой.
Ни царапинки.
– Я видела кость, – почти обиженно пробурчала Джемма, на пробу осторожно двигая кистью и вытягивая руку.
Норман отодвинулся от нее, снова перехватывая кочергу, и ткнул ею в ногу Джеммы.
– Я говорил, что это плохая, плохая идея! Что случилось в твоем сне?
– Ловушка? – тоже заинтересовался Кэл, присаживаясь на ближайшее сиденье из кирпичей.
Он не поддался панике, как Норман: вариант с ловушкой с самого начала рассматривался им как самый возможный. Но Джемма покачала головой, разминая запястье.
– Нет. Нет… Он чего-то от меня хотел. И он был таким…
Она поморщилась, как будто что-то вспоминая, потом попросила воды. Норман протянул ей бутылку. Джемма пила жадно, много, высосав практически половину, потом вздохнула.
– Он был намного более реальным, чем… чем до этого. Я могу вспомнить то, что он говорил, и довольно четко, хотя раньше у меня оставались только… Ощущения.
– И что он говорил? – спросил Доу, разминая спину. Он так и уснул, сидя рядом с костром, так что теперь с недовольным лицом пытался привести себя в порядок. – Чего он от тебя хотел?
– И зачем он сломал тебе руку? – развел руками Норман.
Кэл согласно кивнул, показывая, что все эти вопросы требовали ответов, а сам краем глаза следил за Блайтом. Тот снова опустился на ступеньку лестницы и теперь внимательно слушал, притихнув. Ну, пусть сидит.
Джемма вкратце пересказала свой сон.
Ее речь была довольно линейна, разговор в пересказе выглядел связным, в отличие от тех историй, которые она рассказывала несколько часов назад. Джемма могла описать Купера – как тот выглядел и как разговаривал – и, хмурясь, попыталась описать свои впечатления от встречи с ним.
– Он сказал, что мне нельзя снимать эту штуку и что я должна вернуться. И еще – «спуститься вниз»? – произнесла она, позволяя Доу нацепить датчики на свою «поврежденную» руку и на шею. – Повторял это снова и снова. Никак не могу въехать, что он имел в виду.
В целом проснулась она точно такой же, как засыпала. Ничего подозрительного Кэл не углядел, а Доу, сверившись со сканерами, пожал плечами – снова ничего.
– Звучит абсолютно невнятно, если честно, – признался Кэл, когда Джемма уставилась на него в ожидании реакции, и почесал подбородок. – Я ожидал чего-то более… конкретного.
Норман задумчиво внес свою лепту:
– Ну, мы выяснили, что этот амулет позволяет вам укрепить эту странную связь через сны. Он ведь так и сказал? Да и то, что теперь ты отчетливо понимаешь во сне, что спишь… Удивительно. – Он посмотрел на золотой круг у Джеммы на груди. – Никогда о таком не слышал.
– Это все очень мило, – неприязненно протянул Доу, – но, если вы не заметили, Купер не ответил ни на один поставленный вопрос. Ни на один. У кого-нибудь есть идеи?
Идей ни у кого не было. Кэл не чувствовал себя уставшим – он был подготовлен к куда более долгим периодам без сна, поэтому только размялся и предложил выдвигаться. Оглянулся через плечо на разрушенный дом: им не следовало долго здесь оставаться. Если Купер и был в поместье, то он уже ушел. Теперь их единственный след – Суини.
– Я поведу? – ткнул Кэл в себя пальцем, улыбаясь. – Никто не против, если я не доверю нашу сохранность ни одному из вас?
– Мое мнение здесь учитывается? – спросила Джемма, водой из бутылки ополаскивая лицо.
– У тебя воображаемые друзья в голове, – прокомментировал Доу, потуже затягивая шарф. – Так что держи свое мнение при себе и отправляйся в уголок для психопатов.
– Ты мне больше нравишься спящим.
– Ты мне не нравишься вообще.
– В общем, ведешь ты, Кэл, – устало закатил глаза Норман.
На том и порешили.
Когда Джемма вышла на холодный воздух, темный вечер встретил ее спокойными звуками: шелестом листвы, редким уханьем птиц, далеким шумом залива. Ничего примечательного: только противный дождь все накрапывал, а со стороны утеса снова поднимался туман. Ну и черт с ней, с погодой. Зато голова прояснилась.
Джемма вытащила из кармана телефон, но, прежде чем набрать номер, замерла в раздумье.
Кэл спросил, будет ли она докладывать, а Джемма – ну, Джемма отшутилась. Не ответила. Да и не знала она, что отвечать. Конечно, надо было доложить, шутка ли, но…
Если она не закроет это дело чисто, ЭГИС ей не светит. А если ЭГИС ей не светит, значит, последние полгода она зря рвала жилы. И что ей тогда делать? Джемма не умела работать без цели.
«Закрыть это дело чисто», – подумала Джемма. С энергетическим вампиром, запечатлевшимся с ее агентом. С золотой побрякушкой на шее, через которую с ней связывается пропавший ликвидатор. Может, у нее и были проблемы с тем, что Норман называл «лексической семантикой», но уж в одном она не сомневалась: это дело уже ни хрена не было чистым.
Джемма набрала номер и приложила телефон к уху, слушая длинные гудки.
– Айк, старина, – разворачиваясь на пятках в сторону машины, бодро сказала она, когда щелкнула связь. Фонарный свет прокладывал ей дорожку между кипарисовыми зарослями. – Как делишки, что нового?
– Когда я сказал тебе регулярно отчитываться, то не думал, что ты собираешься названивать мне каждый день.
Судя по звукам на том конце провода, он был где-то в коридорах офиса. Точно, у них сейчас около полудня. Самый разгар рабочего дня. Подумать только, если бы жители Сан-Франциско знали, что именно скрывается за офисного вида зданием на задворках Маунтин-Вью…
– Берегись своих желаний, как говорится, – назидательно произнесла Джемма. – В общем, мы…
Она сжала амулет в ладони.
– …движемся вглубь национального парка, о котором я говорила. Кэл сказал, что достигнем пункта назначения где-то ближе к ночи. Связь может лагать, мне кажется, они забыли поставить тут сотовую вышку.
Айк отвлекся, чтобы отчитать кого-то, а затем спросил:
– Всё? Больше никаких улик не обнаружили?
Айк Вулрич руководил Западным офисом уже семь лет: он стал директором в тот год, когда Джемму приняли на обучение. Бывший аналитик, он предпочитал хороший предварительный анализ хорошей боевой зачистке, и в этом было их главное различие с Джеммой, бросающейся в каждое дело с разбега, так, чтоб брызги летели. В этом была главная причина их постоянных ссор. Иногда Джемма умудрялась вывести Айка из себя настолько, что тот неделями с ней не разговаривал или посылал на вахтовое дежурство в самое скучное место во всей стране: на чертову базу в Прескотт посреди аризонской пустыни. И тем не менее она оставалась одним из лучших его агентов. Айк это знал. Джемма это знала.
– Ну, кое-какой след есть, но пока ничего не ясно, – легкомысленно ответила она, проворачивая кругляшок в пальцах. – Здесь черт ногу сломит. На этот раз ты послал нас в самую жопу мира, Айки.
Она буквально услышала, как на другом конце света Айк закатил глаза:
– Ты ведь в курсе, что должна называть меня сэр?
– Сэр Айк? – уточнила Джемма. – И давно тебя посвятили в рыцари?
– Меня наградили за то, что я дожил до того дня, когда Западный офис от тебя избавится, Роген. Я очень надеюсь, что по возвращении в Штаты тебя откомандируют в Вирджинию сразу из аэропорта.
– И что, не будет даже прощальной вечеринки? Шариков? Тоста от любимого шефа?
– Роген. У меня семнадцать звонков в очереди, а ты занимаешь линию только ради того, чтобы потратить государственный бюджет на международный роуминг?
Джемма оглянулась на вход, но из поместья так пока никто и не вышел. Она была на улице одна. Вздохнув, она наконец перешла к тому, ради чего звонила:
– Ладно, ладно, не ворчи. Никакой инфы по импринтингу научный блок не дал? – И если в ее голосе он услышал надежду, то это не помехи: Джемме действительно не помешали бы какие-нибудь хорошие новости.
– Я бы сказал вам сразу, если бы они что-то принесли. – Айк помрачнел. – Я их подгоняю, но запечатление – редкая штука, ты сама знаешь. Держи вампира целым, как и договаривались. Во всяком случае, пока не будем точно уверены, что Махелона в безопасности.
Стало тише: видимо, Айк добрался
