А с этими стульями в коридоре, с креслами то есть, у нас множество смешных историй было. Одного красавца я к креслу пристегнул, он наручники открыть не смог, но сумел отвернуть само сиденье и с ним в руках так и вышел на волю через дежурку, под видом ремонтника, который пришел для починки мебели. Такой вот, гаденыш, психологический момент поймал. А еще один красавец, когда его к креслу пристегнули, умудрился под обшивку валюту запихать, а потом, засранец, когда его отпустили, через несколько дней вернулся под залегендированным предлогом, чтобы забрать свое богатство. Тут мы его и накрыли. А накрыли опять же почему? Потому что он своей бедой, когда его отпустили, с нашим агентом поделился...
Ментовский инстинкт
Если человек в ментовке успел несколько лет проработать, то что-то ментовское в нем остается уже навсегда, ничем не вытравишь. Приобретает он такой своеобразный ментовской инстинкт. Даже если потом совсем другими делами начинает заниматься. У нас в одном центральном отделении милиции служили два брата, один был участковым, а второй помощником дежурного. Потом они уволились и начали крутиться в центре. Занимались всем понемногу, кидали проституток, иностранцев, фарцовщиков, в общем, жили, как могли. Разумеется, все их прекрасно знали, но не трогали, потому что великого зла они не совершали, а оперативникам часто помогали по старой памяти. И вот я одному из них как-то раз говорю:
– Слушай, Серега, мы тебя не душим, поскольку ты бывший старлей, помоги и ты нам. У нас тут ситуация, львовские жулики приезжают, собираются «ломать» венгерских спекулянтов. Давай мы тебя задействуем в комбинации?
Серега пожал плечами и отвечает:
– Ну ладно, раз такое дело, давай помогу.
Подвели мы этого Серегу к львовскому уроду, и пошла наша комбинация. Как только львовяне венгров шваркнули, Серега подает «маяк». Опера побежали хватать жуликов, а один из них бежит, и видно, что уходит он от опера. И тут Серега вскакивает и, забыв о том, что он сам как бы жулик, делает подножку бегущему – непроизвольно, по ментовской привычке. Инстинкт у него сработал ментовский. Парень из Львова так и обалдел. Сидел просто пришибленный. Все потом в отделении возмущался. Всякое видал, говорит, но чтобы и кидали, и задерживали одновременно, это, знаете ли, господа-товарищи...
Выходили мы из этого положения очень тяжело. Чтобы не подставить Серегу под разборку с жуликами, пришлось намести пурги, что он – внедренный сотрудник. Которому секретной инструкцией разрешено сначала самому венгров кидать, а потом задерживать...
А закончилась карьера этих двух братьев очень любопытно. В 91-м году кто-то очень круто кинул поляков на 200 тысяч долларов сразу. Эти польские спекулянты сдуру и от горя заявление в милицию сделали. Ну и получили массу проблем на тот предмет, откуда у них самих 200 тысяч долларов. Об этом кидке весь город шумел. Естественно, и оперсостав ориентировали, а через пару недель, когда стало все затихать, звонит мне этот Серега и говорит:
– Спустись на улицу.
Я спустился. Сергей мне и заявляет:
– Я попрощаться приехал, уезжаем мы в Прибалтику с братом, думаю, что навсегда.
Я ему:
– А что случилось?
А он так ухмыляется:
– А ты не знаешь? Надоело мне мелочь по карманам тырить.
Тут до меня и доходит, кто поляков обул. Смотрю я на Серегу и не знаю, что делать. Понимаю, что кроме его такого своеобразного признания, в приватном порядке сказанного, у меня ничего нет. Он мои сомнения просек сразу и спрашивает тихонечко:
– Ты же понимаешь, что я мог бы не подъезжать и ничего не говорить.
Я киваю. А он продолжает:
– Я просто попрощаться хотел. И проставиться на отъезд.
И протягивает конверт с деньгами. Вот, говорит, это от души, пропейте с ребятами. Сделать он ничего не просил, ни информацию, ни прикрыть как-то. Я деньги взял, наверх притащил, ребятам ситуацию рассказал. Мы подумали-подумали и действительно деньги эти пропили. А про братьев этих я потом еще раз слышал, уже спустя много лет.
Они сейчас в Эстонии очень крупные и уважаемые бизнесмены. Причем, что интересно, уже с эстонскими фамилиями. Как знать, может быть, в их эстонском бизнесе и до сих пор ментовский инстинкт помогает. Или, наоборот, мешает.
Пудреница
Был у нас в уголовном розыске один легендарный человек, по должности младший оперуполномоченный, а по званию старшина. Звали его Витя Андреев. И известен он был тем, что 34 года своей службы ловил карманных воров. Про воров-карманников он знал все. Вообще все. Он был самым настоящим фанатиком. Всю свою жизнь он спал в кабинете, пил водку до усрачки и ловил любого карманного вора. Он и сам был похож на карманника. Рост метр семьдесят, одет как гопник, тощий, спившийся, все время с бутылкой пива в руке, с четырьмя классами образования. Наверно, если бы он не стал опером, то был бы сам вором. Всех их он прекрасно знал, и они его прекрасно знали. Он вообще с ними жил одной жизнью. Он пил с ними в «Метрополе», в щели, где розлив для официантов. До работы и после работы. Они на свою работу идут, а Витя Андреев на свою. Относились они к нему как к неизбежному стихийному бедствию. При задержании он кричал не «Стоять, милиция!», а «Стоять, Андреев!». И все стояли. На совещаниях в главке, когда подводили итоги по подразделениям, у всех групп озвучивали цифры, а про группу Вити Андреева говорили так: «Как обычно».
«Как обычно» – это чтобы реальную цифру задержаний не называть. Поскольку она всегда была выше, чем сумма всех остальных групп вместе взятых. За эти его показатели ему очень многое прощалось. Витя знал, что он просто лучший в своем деле, и все. У него только в суд было более пятисот вызовов в качестве свидетеля, что означало более пятисот задержаний с поличным. В общем, был он самой настоящей легендой. А мне однажды довелось у него попрактиковаться.
Задачу нашу (мне и еще одному молодому оперу) он объяснял очень своеобразно:
– Ваше дело – чтобы мне бздей не дали. Поскольку вы ничего не умеете делать, то ради Бога, ничего не делайте. Руками ничего не трогать, задерживать, кого я покажу. Хватать за руки и не давать украденное скинуть.
Как он определял карманных воров, я понять до сих пор не могу. Наверное, он их чуял носом. Вот стоит он на улице спиной к автобусной остановке с бутылкой в руке и смотрит в стекло витрины. Отхлебывает пиво раз, отхлебывает пиво два, а потом говорит тихонечко:
– Так, сели.
И мы садимся в автобус и начинаем пасти воров, когда они к гражданам в карманы и в сумки полезут. Но однажды случился у Вити Андреева прямо на моих глазах удивительный прокол. Что лишний раз доказывает справедливость восточной поговорки насчет того, что даже обезьяна падает с дерева. Все было как обычно, сели мы в автобус, Витя глазами показал нам вора, тот полез в сумочку к гражданке, мы дали ему совершить злодейство, потом схватили за руки, гражданка в крик, мы, естественно, тащим всех в отделение. В отделении спрашиваем:
