Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 19
Уха из пираний
Как-то раз мы оказались на реке Парана в Аргентине. Шли вверх по течению почти сутки, пока река не стала настолько узкой, что наше судно едва смогло развернуться. Так и получилось, что пришвартовались в небольшом порту с единственным причалом. Вечерело. Рабочий день на судне закончился, а с грузом разбираться предстояло только утром. Поэтому сразу после ужина, как и всегда, когда случалась подобная возможность, на корме собрались наши заядлые рыбаки во главе со своим предводителем – боцманом.
Как только все дружно закинули удочки в мутную реку, сразу начался бешеный клев. Все, включая боцмана, даже как-то удивились. Ловилась какая-то странноватая рыба: размером с ладонь, с мелкой чешуей и небольшим ртом, зато полным острыми зубами. В рыбацком азарте и не заметили, как наловили целое ведро. Очнулись и стали друг друга спрашивать: «А что теперь с этой рыбой делать-то?!» Рыба незнакомая, вдруг ядовитая? Решили пойти спросить местных жителей. Вызвались искать аборигенов, конечно же, боцман и с ним за компанию двое матросов.
В порту темно и пусто. Моряки бродили между запертыми складами почти целый час, пока, наконец, не нашли проходную, где дремал одинокий охранник. С иностранными языками у боцмана и матросов слабовато, а у охранника и вовсе никак. На вопросы и демонстрацию прихваченных с собой пары рыбешек охранник, как попугай, всё твердил одно слово, что-то вроде «парайна».
– Мы и так знаем, что река Парана называется, ты лучше скажи: эту рыбу есть можно? – возмущался боцман.
Но тут подошел сын охранника, принес тому ужин. Молодой паренек оказался студентом и немного знал английский. Взаимопонимание стало налаживаться.
Выяснилось, что рыбы называются пираньями и они неядовитые. Но местное население их не ест, так как они очень костлявые и не очень вкусные, тем более много другой рыбы. Но так просто выбросить улов боцману не позволяли рыбацкая гордость и врожденная жадность. Решив, что по внешнему виду рыба немного напоминает наших окуней, решили сварить уху. Распотрошили рыбешек. Попробовали почистись чешую, но потом плюнули – чистится плохо, ну точно как окунь.
По приготовлению ухи боцман оказался мастером. Уха получилась знатная. Для проверки, на всякий случай, вначале накормили нашего «рыбного эксперта» – кота. Он сожрал полную миску за пару секунд и запросил еще. Решили, что есть можно. На вкус оказалась как обычная уха из речной рыбы. Вареную рыбу есть не стали – уж больно костлявая, правы аборигены. Впоследствии мы еще пару раз варили уху из пираний, благо ловилась – только успевай забрасывать. Но потом перестали: приелась, да и возни много.
Однако апофеоз истории настал через пару месяцев, когда судно уже шло домой. В то время разговор с домом надо было заранее заказывать у начальника радиостанции, а разговаривать приходилось на мостике, дождавшись своей очереди. Естественно, при этом твой разговор слышала вся вахта на мостике и еще все кому не лень, кто включит радио на соответствующей частоте, так что… особенно не поговоришь. Так вот, в разговоре жена боцмана сообщила ему, что купила детям, по их большой просьбе, аквариум с парой маленьких, всего пару сантиметров, пираний и заплатила за него почти месячную зарплату мужа, и чрезвычайно сделанным довольна, так как это еще очень дешево…
Маты боцмана и смех «коллег» были слышны аж на баке. Даже сидевшие на мачте чайки испуганно взлетели и принялись, крича, носиться кругами над судном.
Порошок
Стоял как-то наш «лайнер» на якоре в Красном море. Подходило время делать подводное освидетельствование судна (эта морока – каждые пять лет между сухими доками). Водолазов заказали заранее. Приехал довольно большой водолазный катер. Наскоро познакомились и, не мешкая, спустили под воду двух водолазов с подводной камерой. Водолазы минут за сорок осмотрели всё судно, всё засняли и пришли писать отчет. Работая, они неспешно попивали кофе и разговаривали. Оказалось, что катер принадлежит немецкому судовладельцу и уже довольно давно в Красном море. Экипаж и водолазов набирают по всему миру – поэтому на судне многонациональный коллектив, впрочем довольно дружный и сплоченный. Работы у водолазов много: осмотр и ремонт судов, инспекция подводных трубопроводов и кабелей, осмотр и ремонт разных подводных объектов и платформ. Всё это сообщили скучным официальным тоном, и мы уж подумали, что с ребятами этими по-простому не получится.
Как вдруг водолаз, немного стесняясь, спросил:
– Вы сейчас случайно не из России идете?
– Нет, из Украины. А в чем дело?
И водолаз рассказал нам историю.
Иногда в процессе погружений им приходится сталкиваться с довольно большими скоплениями акул: это делает работу опасной. Что только они ни пробовали, чтобы их отгонять: и специальную химию, и звуковые «отпугиватели» – эффект слабый. Но вот в прошлом году к ним в экипаж прибыл русский водолаз и привез с собой какой-то волшебный порошок. Стоило высыпать полпачки порошка в воду, как все акулы в радиусе нескольких сотен метров спешили ретироваться и уже не мешали спокойно работать. На все расспросы русский только хитро улыбался и отшучивался, но что это за порошок – не говорил. Только когда водолаз отработал свой контракт и уже собирался домой, он раскрыл секрет: это российский стиральный порошок «Миф»! Кто бы мог подумать! К огромному сожалению водолазов, вскоре запасы порошка иссякли, и акулы вернулись на свое дежурство.
И вот капитан водолазного катера спросил нас:
– Может, у вас есть это прекрасное антиакулье средство? Мы готовы поменять его на отличный немецкий стиральный порошок.
Ему повезло: мы как раз недавно заходили в Украину. И наш капитан, тот еще эконом, закупил целую кладовую этого «стирального порошка». К всеобщему удовольствию обмен состоялся. Водолазы получили большой запас «химического оружия», мы – отличный стиральный порошок с запахом фиалок.
Так что не надо говорить, что у нас плохая химическая промышленность! Просто их продукты надо использовать по правильному назначению.
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 19
