пинка открывает дверь.
— Тварь, зассала выходить? А что нет тут твоего защитника? Хана ему, поняла. И тебе тоже.
Артур трезвый не всегда умеет держать себя в руках, а пьяный — это граната, из которой выдернули чеку, а пальцы ее держать уже начали неметь.
Заходит в дом, я отхожу еще дальше. Так, чтобы мне было его видно, а ему меня нет. Наверное, правильнее было бы убежать глубже, может быть в другую постройку, но уже сейчас я боюсь шевельнуться, любой звук может привлечь его внимание.
— Ага, — кричит в доме, но я его и на улице слышу, — Значит, будем играть в кошки- мышки ли в прятки? Хорошо! Я вожу! — “Вожу” мне показалось еще громче. Из кухонного окна вылетел табурет, на котором буквально полчаса назад сидела я.
Делаю два шага назад. И все! Моя жизнь сегодня закончится. В моем кармане орет телефон! Это чертово изобретение, которое не дает никому покоя, сейчас меня уничтожило. Я быстро достаю его, вместо кнопки отбоя принимаю звонок.
— Лина, уходи из дома. Артур к тебе едет, он еле на ногах стоит. Молю Вселенную, чтобы он где-нибудь на столб напоролся. Беги, милая, — Свекровь ревет в голос.
— Он уже здесь…
Бросаю телефон. Может, взять палку и попробовать напасть первой? Внутри все колотится, дышать не могу. Живот каменный. Не могу идти, присаживаюсь, стараюсь максимально быть незаметной. Вдох-выдох, вдох-выдох. Вроде отпустило.
Приподнимаюсь, выглядываю совсем немного, чтобы видеть двор. Артура не видно, я потеряла его из виду.
— Ангелочек, милая, — слышу, как ломаются тонкие веточки под его ногами. — А что ты меня не встречаешь? Не скучаешь по мне? Если ты думаешь, что я дам тебе возможность мне рога наставлять, да вообще жить, после того как ты мне рога со злейшим врагом наставила… Ангелочек? — голос становится излишне ласковым, как в фильмах ужасов, когда маньяк гонится за жертвой.
Шаги становятся все ближе.
Бежать, сколько смогу бежать. Иначе вот под этим кустом меня и похоронит. Вскакиваю и бегу. Артур бросается за мной.
— Живая охота! — кричит, а потом начинает громко смеяться. У свёкра есть охотничье ружье, неужели…
Мысли в сторону, бегу, спотыкаюсь, быстро поднимаюсь и снова бегу.
Оглядываюсь. Артура не видно, не слышу его. Конечно, это мне нужно спастись, а он может меня гонять тут до конца жизни.
Верчу головой в разные стороны, сглатываю слезы, сейчас не время раскисать. Вот, Лина, пришла твоя очередь самой за свою жизнь бороться. Выдыхаю как можно тише и снова бегу. Не понимаю, сколько времени прошло. Поворачиваю на узкую тропинку, и… упираюсь в Артура.
— Гав! — кричит мне на ухо.
Вздрагиваю, кажется, меня бьет озноб и от холода, и от страха.
Чувствую боль, Артур хватает меня за волосы, тянет меня за собой. Идет быстро, мне его тяжело догнать.
— Отпусти, я сама пойду, — тяну его за руку, он еще крепче держит мои волосы.
— Игры, милая, закончились, — швыряет меня к лестнице. — Мать моя хорошо придумала, тебя спрятать. Она встала на твою сторону, значит, меня предала. Но вы не учли, что есть еще один человек, который за денежку сдаст вас с потрохами. ОН сам мне позвонил, я, конечно, не торговался.
Макс? А больше вроде и некому, не зря же он мне сказал, чтобы я хорошо подумала и уходила еще у шлагбаума. Или потом будет поздно.
— Макс, — теперь вслух.
Артур довольно кивает. Вот так, вас с моей мамашей сдали, всего за триста тысяч. Если разделить пополам, то твоя жизнь стоит меньше, чем…. приличный щенок.
— Что ты хочешь? — стараюсь взять себя в руки, нужно придумать, как бежать. Но в голове только страх. Ноет низ живота.
— Я хочу, чтобы ты сдохла! А я задним числом оформлю на тебя страховку. Плюс наследство. Бензина у меня хватит, недострой горит хорошо, быстро.
— Артур, мне надо в больницу. Ты помнишь, что у нас будет ребенок, — может, хоть эти слова смогут вернуть его к реальности.
Артур замахивается. Чувствую удар, горит щека.
— Зачем тебе больница, если ты и так скоро того… Прародителей увидишь.
Хватает за подбородок, пальцы сильно сжимают мою нижнюю челюсть. У меня от боли вырывается стон.
— Вот, так мне нравится.
Впивается в губы, целует страстно, руки скользят по моему телу.
Лина, у тебя последний шанс выжить. Милая, давай не просрем его!
Изо всех сил толкаю Артура, он отшатывается, но не падает.
Хватает меня за плечо. Удар в живот.
— Лина! Сука, отпусти ее, — слышу голоса, они растворяются в моей боли. Кажется, я теряю сознание.
Глава 37. Олег
— Олег, делаем все что можем, возможно, ночь придется провести в тюрьме. Говорят, ты какую-то бабу убил, — адвокат тараторит в телефон.
За не очень большую сумму мне “выдали” оборудованную одноместную камеру, телефон, мой, правда, тоже не отняли.
— Какую бабу? — вот это поворот, я-то думал, что меня задержали за побои, а тут еще какая-то неожиданность.
— Да жена этого Чернова или Чернышова. Она пропала после встречи с тобой.
— Вот это поворот! Так может ее папаша или мамаша спрятали, там у них какая-то мутная семейка. Пробей, все что найдешь мне в твою электронную папку.
— Прости, если вечером придется баланду хлебать, — по голосу слышу, что боится, что за ночь в ментовке накажу рублем.
— Разберемся. Сейчас нужно найти Лину. Она у бабки у какой-то квартиру или комнату внимает. Около проспекта, там магазин или ларек синий такой, “Чайка”, что ли. О! У меня на домашнем ноуте, есть папка — “Регик”, туда все видео с регистратора идут. С машины я думаю, уже все сняли. И при желании на работе и дома комп могут изъять для ведения оперативной работы, — стараюсь язвить. — Но на минус первом этаже на подоконнике под книгами лежит ноут, он только от сети работает. Он для технических нужд там стоит, роутер на него выведен, телек и всякое хрень. Вот! Найди эту папку. Посмотри запись, и найди этот дом, где я Лину высадил.
— А если я что-то лишнее услышу, как потом работать будем? — настроение у адвоката поднимается.
— Ром, звук в другую папку на другом носителе пишется. Мы с тобой так долго сотрудничаем, я думал, ты уже понимаешь, что я все яйца даже в двух корзинах не держу.
Интересно, как все произошло, Мироздание точно хочет мне этим что-то сказать. Последние десять лет я жил только работой. Никаких интриг, скандалов. Видимо, начал закисать в своем болоте. Я после развода даже не встречался ни
